Западное христианство. Взгляд с Востока - [157]

В истории межэкуменических контактов Русской Православной Церкви в XIX–XX вв. не было другого события, которое бы оценивалось столь неоднозначно, как вступление ее в ВСЦ. Аргументы сторонников и противников этого вступления общеизвестны. Нельзя не отметить, что вступление Русской Православной Церкви в ВСЦ привело к расширению богословского базиса ВСЦ, усилило в нем и в экуменическом движении вообще православные представительства, сделало Русскую Православную Церковь открытой ко всевозможным богословским диалогам. Несомненно, вступление нашей Церкви в ВСЦ способствовало развитию русской богословской науки, которая понесла тяжелейшие потери во время гонений 20–30-х годов. Нельзя также забывать о церковно-политическом значении этого события, учитывая, что вплоть до самого последнего времени наша Церковь жила в условиях тоталитарного, антицерковного, атеистического государства, ставившего своей целью на всем протяжении своей истории полное уничтожение религии и Церкви. Нельзя сомневаться, что иерархи и ответственные представители Московской Патриархии, подготовившие вступление Русской Православной Церкви в ВСЦ, полагали, что это явится значительным шагом на пути достижения христианского единства. Торонто и Нью-Дели действительно давали надежду на то, что ВСЦ и далее будет эволюционировать в направлении сближения с Православной Церковью. Однако эти надежды практически не оправдались. Свидетельством могут служить уже обращения Патриарха Московского и всея Руси Пимена и Священного Синода Русской Православной Церкви к Центральному комитету ВСЦ по поводу Бангкокской конференции 1972–1973 гг., V Ассамблеи и ее результатов и т. д., заявление Синода Автокефальной Православной Церкви в Америке, высказывания многих деятелей экуменического движения, таких как протопресвитер Шмеман, протоиерей Георгий (Флоровский), видные греческие богословы профессора Трембелас и Кармирис, в которых выражается разочарование современным состоянием и итогами экуменического движения.

Следует отметить, что, несмотря на все усилия с православной стороны по большинству вопросов, волнующих современный христианский мир, в ВСЦ не удалось достигнуть даже видимого согласия с протестантским большинством. Напротив, появились проблемы, еще более разделившие нас, такие, как женское священство, рукоположение извращенцев и оправдание извращенчества, отношение к абортам, инклюзивный язык Библии и тому подобное. На фоне этого произошло непростое, часто не очень заметное, ухудшение отношений между Православными Церквами-сестрами. Слова епископа Серафима (Соболева), обращенные к Московскому совещанию 1948 г., в значительной мере оказались предостерегающе-пророческими: «Не с инославными Православная Церковь должна соединяться – это является делом неосуществимым, утопическим и крайне для нее вредным и пагубным; православные христиане должны объединяться друг с другом по заповеди в Его словах: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино». (Ин.17:21)Таким образом, опыт православного свидетельства в инославном, по преимуществу протестантском, окружении оказался в целом малоуспешным. Это заставляет задуматься об альтернативных путях свидетельства православия инославному миру». Вспомним, что еще на совещании 1948 г. в качестве альтернатив участия Русской Церкви в экуменических конференциях ВСЦ предлагалось создание православной стороной особых комиссий для протестантов, ищущих православной истины. В то же время вряд ли можно утверждать, что вступление Русской Православной Церкви в ВСЦ в 1961 г. явилось закономерным логическим следствием развития русской богословской мысли за предшествующие 150 лет. Также несомненно, что в принятии решения о вступлении в ВСЦ Русская Православная Церковь не была свободна, и в значительной степени это решение было обусловлено давлением государственной власти. Следует признать, что вступление в ВСЦ прошло без свободного соборного обсуждения, которое просто не могло иметь место в тех исторических условиях. Еще на Московском совещании 1948 г. отмечалось, что экуменическое движение, как и всякое имевшее место ранее униальное движение, не стало народным. Это движение исключительно церковническое. С сожалением приходится признать, что таковым оно и осталось, по крайней мере в Русской Православной Церкви. Некоторые видные наши богословы, имевшие значительный опыт в экуменическом движении, прямо признавали, что предпочитают официозным мероприятиям ВСЦ экуменизм на молекулярном уровне. Еще в середине века выдающийся русский философ Николай Бердяев утверждал, что «соединение христиан следует начинать с соединения христианских душ. Менее всего это достигается переговорами и соглашениями христианских правительств». Обычно именно эти аргументы приводят противники членства Русской Православной Церкви в ВСЦ.

В настоящее время в нашей Церкви, как всем нам хорошо известно, имеет место сильное стихийное антиэкуменическое движение. Антиэкуменические настроения широко распространены среди мирян, приходского духовенства, особенно среди монашествующих. Игнорировать это движение, в значительной мере угрожающее духовному единству нашей Церкви, или делать вид, что его не существует, в настоящее время было бы крайне неблагоразумно. С другой стороны, упрощением проблемы было бы объяснять распространение этих настроений невежеством, фанатизмом или ксенофобией. Нельзя отрицать, что нынешние противники участия Православной Церкви в экуменическом движении опираются на весьма определенную традицию, в том числе и богословскую, внутри самой Русской Православной Церкви, и эта традиция представляется более солидной и основательной, чем та, в которой утверждаются их оппоненты. В значительной мере и постановления Архиерейского Собора 2000 г. – по сути постановления, порывающие с десятилетиями экуменического оптимизма. Нельзя не признать, что во многом уже сбываются, и в значительной мере уже и сбылись, пророческие слова архиепископа Серафима (Соболева) о том, что участие православных в экуменическом движении способствует усилению протестантской пропаганды и прозелитизма в исконно православных странах.