Запад — Восток - [8]
Главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-фельдмаршал фон Браухич приказал повернуть 3-ю танковую группу Гота на юго-восток, в сторону Минска, как это было предусмотрено планом «Барбаросса», поэтому с 25 июня она действовала уже против Западного фронта. Используя разрыв между 8-й и 11-й армиями, 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы устремился к Западной Двине, перерезая тыловые коммуникации 11-й армии.
Военный совет Северо-Западного фронта счел целесообразным отвести соединения 8-й и 11-й армий на рубеж по рекам Вента, Шушва, Вилия. Однако в ночь на 25 июня он принял новое решение: нанести контрудар 16-м стрелковым корпусом генерала М. М. Иванова, чтобы вернуть Каунас, хотя логика событий требовала отвода частей за реку Вилия. Первоначально корпус генерала Иванова имел частный успех, но задачу он выполнить не смог, и дивизии отошли в исходное положение.
В целом основную задачу — задержать агрессора в приграничной полосе — войска фронта не выполнили. Не удались и попытки ликвидировать глубокие прорывы немецких танков на важнейших направлениях. Войска Северо-Западного фронта не смогли удержаться на промежуточных рубежах и откатывались все дальше на северо-восток.
И без того тяжелое положение войск усугубили действия националистов. Удар в спину готовился в глубоком подполье еще до войны. Об этом, в частности, свидетельствуют документы немецкого 800-го полка «Бранденбург», подчиненного абверу и предназначенного для диверсионных действий. В них говорится, что в Литве «организованы активисты на территории противника. Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и для охраны объектов. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населенном пункте существует такая группа. В Латвии и Эстонии такое же положение»[11].
При общем отходе войск Северо-Западного фронта упорное сопротивление враг встретил у стен Лиепаи. Немецкое командование планировало захватить этот город не позднее второго дня войны. Против немногочисленного гарнизона, состоявшего из частей 67-й стрелковой дивизии генерала H. A. Дедаева и военно-морской базы капитана 1-го ранга М. С. Клевенского, действовала 291-я пехотная дивизия при поддержке танков, артиллерии и морской пехоты. Лишь 24 июня немцы блокировали город с суши и моря. «В Лиепае, — отмечал немецкий историк П. Карелл, — солдат Красной армии впервые показал, на что он способен, когда опирается на подготовленные позиции, действует под командованием хладнокровных и энергичных командиров»[12]. Вместе с войсками сражались жители Лиепаи, руководимые штабом обороны. Только по приказу командования Северо-Западного фронта в ночь на 27 и 28 июня защитники оставили Лиепаю и начали пробиваться на восток.
25 июня Северо-Западный фронт получил задачу отвести войска и организовать оборону по Западной Двине, куда из резерва Ставки выдвигался 21-й механизированный корпус генерала Д. Д. Лелюшенко. При отходе войска попали в тяжелое положение: после неудачного контрудара управление 3-го механизированного корпуса во главе с генералом A. B. Куркиным и 2-я танковая дивизия, оставшаяся без горючего, оказались в окружении. Лишь немногим удалось прорваться к своим. По данным противника, здесь было захвачено и уничтожено свыше 200 танков, более 150 орудий, а также несколько сот грузовых и легковых автомашин. От 3-го механизированного корпуса осталась лишь одна 84-я моторизованная дивизия, а 12-й мехкорпус из 750 танков потерял 600.
В трудном положении оказалась 11-я армия. Отходу за реку Вилия помешала авиация противника, разрушавшая переправы. Враг угрожал окружением, а переброска войск на другой берег продвигалась очень медленно. Генерал Морозов буквально умолял командующего фронтом о помощи. Так и не получив ее, он гневно упрекал Кузнецова в бездействии, хотя в обычных обстоятельствах отличался выдержкой и дисциплинированностью. Поэтому в штабе фронта посчитали, что Морозов попал в плен и «работает под диктовку врага». Генерал Кузнецов приказал прекратить радиосвязь с 11-й армией именно в тот момент, когда она больше всего в ней нуждалась. А наркому обороны командующий фронтом докладывал 26 июня: «11 армия — штаб и Военный совет армии, по ряду данных, пленен или погиб. Немцы захватили шифродокумент, 5, 33, 188, 128-я стрелковые дивизии неизвестно в каком состоянии и где находятся. Много отставших и убежавших, задерживаемых (на) направлении Двинск (Даугавпилс. — Примеч. авт.). Много брошено оружия. 11-я армия не является организованным боеспособным соединением. На вильнюсском направлении необходимо развертывание новой армейской группировки немедленно». Сам Военный совет фронта принял решение выдвинуть туда из Риги управление 27-й армии во главе с генералом Н. Э. Берзариным.
Морозов задумал отходить на северо-восток, но только 27 июня выяснилось, что противник, захвативший накануне Даугавпилс, перерезал и этот путь. Свободным оставалось лишь восточное направление, через леса и болота на Полоцк, куда, в полосу соседнего Западного фронта, 30 июня и вышли остатки армии. Вечером того же дня начальник Генерального штаба Жуков сообщил командующему Северо-Западным фронтом о местонахождении 11-й армии, оставшейся без горючего, боеприпасов, продовольствия, а главное — в полном неведении, что ей делать дальше. К этому времени она потеряла почти всю технику и около 60 % личного состава, имевшегося к началу войны.
