Запад и Русь: истоки противостояния - [51]

Действительно, чем, если не символом катаризма, является изображение двух всадников на одном коне (Рис. 4), которое можно увидеть на первой печати ордена? Ведь хорошо известно, что катарские проповедники путешествовали и проповедовали парами. Без преувеличения можно считать это их фирменной особенностью. Обычно выдвигаемая в этом случае аналогия с бедностью рыцарей кажется уже несколько надуманной, но и она хорошо укладывается в версию связи с катарами, у которых бедность и смирение были на первом плане.

Рис. 4. Первая печать ордена Храма. Не катарские ли проповедники на ней изображены?

О катарах с их идеалами заставляет вспомнить и одно из названий ордена: «Бедные рыцари Христа и Храма Соломона» (лат.: Pauperes commilitones Christi Templique Solomonici). Или просто: «Нищие рыцари».

Часто можно слышать, что никакой связи между двумя этими сообществами не существует, что не только доктрина, но и деяния тамплиеров не укладываются в логику катарского движения. Но так можно говорить либо из духа противоречия, либо из нежелания отказываться от привычного восприятия их в качестве примерных христиан. Ибо все указывает на обратное.

Взять хотя бы географию деятельности тамплиеров. Только собор в Труа положил начало их широкомасштабному освоению Франции. Я имею в виду северную Францию, а не прибрежные Аангедок и Руссильон, которые Францией тогда не являлись. Об имении «Командирском» в Барбон-Файель неподалеку от Труа уже говорилось. Знаменитый Тампль появился еще позже. По официальным данным, только в 1143 году Людовик VII передал ордену земли недалеко от Гревской площади, а также в районе нынешних третьего и четвертого округов Парижа, которые позднее были использованы для возведения комплекса сооружений с примечательным названием «Тампль», т. е. «Храм» (Рис. 5).

Сфера деятельности ордена до собора, как и сама родина движения, доподлинно неизвестны, однако о них можно догадаться по некоторым приметам. М. Мелвиль приводит описание довольно-таки странного инцидента, дающего об этом некоторое представление. Инцидент сей произошел с послом султана Усамой ибн Мун-кидом в Иерусалиме, пребывающем под властью крестоносцев. В передаче М. Мелвиль звучит рассказ самого ибн Мункида.

Рис. 5. Парижский Тампль — резиденция рыцарей Храма. Вот так, скорей всего, выглядел Храм иудеев

«Во время моего посещения Иерусалима я вошел в мечеть Аль-Аксар. Рядом находилась маленькая мечеть, которую франки обратили в церковь. Когда я вступил в мечеть Аль-Аксар, занятую тамплиерами, моими друзьями, они мне предоставили эту маленькую мечеть творить там мои молитвы. Однажды я вошел туда и восславил Аллаха. Я был погружен в свою молитву, когда один из франков набросился на меня, схватил и повернул лицом к Востоку, говоря: «Вот как молятся». К нему кинулась толпа тамплиеров, схватила его самого и выгнала. Я вновь принялся молиться. Вырвавшись из-под их надзора, тот же человек вновь набросился на меня и обратил мой взор к Востоку, повторяя: «Вот как молятся!» Тамплиеры снова кинулись к нему и вышвырнули его, а потом извинились предо мной и сказали мне: «Это чужеземец, который на днях прибыл из страны франков. Он никогда не видел, чтобы кто-либо молился, не будучи обращен к Востоку». Я ответил: «Я достаточно помолился сегодня». Я вышел, дивясь, как искажено было лицо этого демона и какое впечатление на него произвел вид кого-то, молящегося в сторону Каабы»[82].

Здесь самое поразительное отнюдь не то, что ибн Мункид считает тамплиеров своими друзьями, и даже не то, что христиане и мусульмане молятся в одной мечети, превращенной в церковь. Всему этому можно найти более-менее внятное объяснение и в рамках официальной точки зрения на эти события. Поражает фраза, произнесенная тамплиерами: «Это чужеземец, который на днях прибыл из страны франков».

И вот этой фразе вряд ли можно дать объяснение в духе официальной версии. Ибо объяснение здесь может быть только одно: для тамплиеров франки являлись чужеземцами! Собственно, это и есть та примета, по которой можно догадаться о родине ордена Храма и о географии начальных этапов его деятельности. Вероятно, эта география в большинстве случаев (за исключением, скорей всего, палестинских территорий) ограничивалась романскими областями Европы, представляющими собой западную часть Византийской империи. Ныне это юг Франции и север Испании.

Вспомним в этой связи, что именно Испания стала главной ареной боевых действий ордена после окончания палестинской кампании, а первой из областей, предоставивших тамплиерам помощь, был Аангедок. По свидетельству той же Мелвиль, «именно в Тулузе, между 1128 и 1132 гг., состоялась одна из первых публичных церемоний сбора средств в пользу тамплиеров».

Это сами по себе важные открытия, но не менее важной является возникающая при этом ассоциация с катарами, которые также обитали на данной территории и для которых франки также были чужаками, во всяком случае, до того, как различия между ними были стерты в ходе подчинения Окситании французской короне. Для мэтров истории тамплиеров не секрет, что «раздираемые феодальными войнами Прованс, Аангедок, Руссильон и Аквитания обладали общей территорией, которая могла бы стать основой обширного средиземноморского государства, чуждого Франции, обращенного, быть может, к Испании. Ибо во всех отношениях Аангедок был намного ближе к испанским королевствам, чем к Иль-де-Франсу»