Заонежье, или Жизнь по ту сторону... - [31]

— Онемей! Онемей!

Подоспевший Светослав медвежьей хваткой обхватил совсем обезумевшую от близкой свободы и вкуса свежей крови дочь. Тело ее сотрясалось крупной дрожью, но с неожиданной для такого хрупкого тела силой Завея вдруг вырвалась и в бешенстве бросилась на стену, волей случая нажав на заветную неровность… И стена дрогнула, и поползла, обдавая холодным воздухом и снежной крошкой, и заливая мертвенным лунным светом проход, растворяя в этом свете жалкий светлячок магнода…

А орки ждали… Уже с тех пор, как рукайя прошел через их лагерь, они были извещены Изъевием, что где-то на опушке леса должен до рассвета открыться тайный ход, в который надо, не медля, войти…

Светослав, вновь схватив в охапку Завею, отбросил ее и закрыл ход. Стена, не успев открыться, встала на место… Страшный, отчаянный вопль пронзил сомкнувшуюся вновь темноту, и холодное лезвие ножа вонзилось в спину князя.

Крик Завеи оборвался в тот же миг… Дундарий, перестав жалеть своенравную девчонку, послал запретное смертное заклятие… Никогда он, домовой, никого не убивал и не думал, что на старости лет придется вспомнить это страшное слово, но убийство отца дочерью, который, даже видя ее низкое предательство, пожалел дочь, перевернуло всю его душу…

Тишина сомкнулась над ними… Ог погасил свое копье… Света здесь не было… Здесь было несчастье…

4

Свей, вздрогнув, проснулся. Недобрый сон не отпускал его… Что-то случилось в Древляне, предчувствие беды коснулось его.

Рангольф, который стоял, сложив на груди руки у стрельчатого, вытянутого почти до потолка, окна, обернулся к нему. Рассвет нежным предутренним светом заливал красивую комнату, в которой их разместили драконы. Поселив гостей в древнем, давно опустевшем Наргоале, они, казалось, забыли о путниках, которые в первый день, пробродив до ночи по дивной красоты городу, на следующее утро уже нетерпеливо стали поглядывать в небо… Но не слышно было хлопанья огромных крыльев. В тишине опадали листья с виноградных лоз, падал крупный грецкий орех и катился по высохшей от зноя земле… Терпкий запах сливовых садов, грушевого дерева, росшего неподалеку, наполнял воздух, словно усыпляя, баюкая беспокойство в душах воинов… И они, как очарованные, бродили по пустынным улочкам, заглядывая в резные беседки, увитые плющом, сидя в тени пересохших фонтанов… Их память, казалось, уснула, растворилась в этой удивительной красоте, созданной светлыми и добрыми существами, жившими здесь когда-то.

Это было четвертое утро в стране драконов, и удача, улыбнувшаяся путникам в первый день, словно отвернулась от них. Драконы не появлялись…

Свей, встретив взгляд эльфа, нахмурился. Все еще спали. Спали здесь, в этом странном месте все долго, тяжело просыпаясь и легко вновь проваливаясь в сон. Лишь они двое просыпались раньше всех.

— Что-то привиделось недоброе? — негромко спросил Рангольф.

Он отошел от окна и сел рядом со Свеем на широкий неохватный диван, забросанный подушками, подушечками, пледами и лохматыми шкурами, сейчас сбитыми и отброшенными нетерпеливым княжичем. Тот спал, сбросив все на пол, иногда вскидываясь тревожно во сне…

Сейчас Свей сел и настороженно ждал, что скажет эльф. Ему не понравилось, как Рангольф утаил свое понимание языка драконов… Сам открытый и прямолинейный, Свей не терпел хитрых, извилистых путей, и поэтому с тех пор к эльфу относился с холодком.

Рангольф тоже почувствовал это, но за долгую жизнь пришел к пониманию того, что не может быть всем ясен ход твоей мысли, и что время все равно все расставит по своим местам, и истина откроется тому, кто ее ищет…

— Свей, — проговорил он ровным голосом, — пора назад, в Ивию… Думаю, там все очень плохо…

Он, подняв руку и раскрыв ладонь на уровне глаз княжича, посмотрел внимательно на него. На ладони стоял Ог. Тяжело опершись на копье, тот мрачно взглянул на парня.

— Похож… Да… — проговорив незначительные слова, он тянул время.

Тяжелое известие, которое довелось принести именно ему, тяготило его.

— Князь Светослав убит. — Проговорил, наконец, магнод, поперхнувшись и закашлявшись на последнем слове, однако, быстро справившись с волнением, он закончил послание Ольсинора, — в крепости царит страшное и губительное для такой поры отчаяние. В краю лесовичей безвластие…

Он еще говорил, а Свей, казалось, оглох. Откинув голову назад, он остановившимся взглядом смотрел и смотрел в окно. Еще не было больно, пока беда только оглушила, но предательская слабость сдавила горло. Цепкой рукой отчаяние вцепилось в душу… Тряхнув головой, словно отгоняя его, княжич вновь посмотрел на магнода.

— Кто ты, злой вестник? — тихо проговорил он.

Ог вздохнул.

— Магнод. Ог. — отрывисто ответил он.

— Магнод… — повторил Свей.

Пока он говорил, страшное известие отступало, дед с доброй усмешкой переставал смотреть на него, и становилось легче.

— Ты прав, Рангольф, все плохо в Древляне… Пора уходить… Но мне нужны драконы, — вдруг жестко закончил Свей, повернувшись к эльфу.

Горестная складка, залегшая меж бровей юного княжича, напомнила Рангольфу Игоря, но голос был дедов, властный голос.

— Посоветуй, мудрый эльф, — продолжил Свей, все также вполоборота глядя прямо в глаза Рангольфу, — ты же многое знаешь, тебе ведом мир драконов, я же о них слышал лишь сказки… Думается мне, что Изъевий, хитрый оборотень, спит и видит во сне твой Гардоал, наша же Древляна для него лишь мелкая сошка на его темном пути, также как и мое родное Заонежье… Мы вместе должны остановить его! — жарко закончил княжич, и голос его дрогнул на последних словах.