Занзабуку - [88]

Удобно снимать также пеликанов. Особенно большое удовольствие мне доставили съемки стаи охотящихся птиц в 1954 году в парке имени королевы Елизаветы в Уганде. Птицы кружили в десяти — пятнадцати футах над водой, высматривая рыбу, и, наметив добычу, пикировали и ныряли, напоминая одновременно и штурмовики, и глубинные бомбы. Такое зрелище всегда интересно уже само по себе. Здесь же пеликаны пикировали к тому же в строгом строю. Десяток птиц, летевших цепочкой, устремлялись вниз как по команде — одновременно и под одним и тем же углом. Такие кадры не могут не доставить глубокого наслаждения любому оператору и зрителю.

Мир пернатых Африки не уступает по богатству видов ее миру четвероногих; каких только птиц я не видел во время моих трех путешествий! Белые цапли, многие виды уток, птицы-носороги, большие бакланы, анхинги, крачки, чайки, орлы, дрофы, куропатки, гуси, перепела, солнечные птицы, райские ткачики, черные дрозды, кукушки, голуби, ржанки, цапли, хохлатые и иных видов журавли, секретари — пожиратели змей, наконец, бесчисленные виды попугаев — вот далеко не полный перечень для любителей птиц. И я мог показать в фильме лишь немногих даже из перечисленных видов.

Мир африканских насекомых, который вообще был недоступен для съемок, по обилию видов ни с чем не сравним. Здесь видов уже не тысячи, а сотни тысяч, и каждый год ученые открывают одну-две дюжины новых. Большинство путешественников имеет дело лишь с москитами, мухами, муравьями и термитами, но и их достаточно, чтобы вы не раз подверглись смертельной опасности или были на грани безумия. Из мух наибольшей славой пользуется цеце, переносящая возбудителей сонной болезни и широко распространенная в Танганьике.

Сонная болезнь излечима, но обращаться к врачу следует, не дожидаясь, пока она разовьется в полную силу. От малярии можно уберечься, если вести себя осмотрительно и ежедневно принимать положенное число таблеток хинина.

Клещи всегда могут внедриться в кожу между пальцами ног. Но если на вас добротные ботинки и вы регулярно моете ноги, эти меры предосторожности все же значительно уменьшают опасность. Ко мне клещи не привязывались ни разу. И вообще я ни разу не болел, путешествуя по Африке, хотя побывал во всех ее природных зонах и нередко помногу дней обходился без проточной воды.

Я видел в Африке немало змей, но ни разу не был укушен. Очень опасна черная мамба Итури, кобра кратера Нгоронгоро и многие другие змеи. Но всех их почти невозможно снимать на воле.

Большинство змей прячется в местах, где для съемки недостаточно света, и если они не двигаются, защитная окраска делает их незаметными. А потревоженная змея исчезает из виду в мгновение ока. По-моему, хорошим «киноактером» может быть лишь огромный питон, но до путешествия 1954–1955 годов я не встречал человека, так хорошо знающего повадки змей, как Аллан Тарлтон.

Аллан принадлежал к числу редко встречающихся любителей змей. Племянник Лесли Тарлтона — прославленного профессионального белого охотника Восточной Африки, сопровождавшего Теодора Рузвельта во время его известной охотничьей экспедиции, Аллан и сам несколько десятков лет считался одним из лучших охотников Африки. Тем более удивительна его любовь к змеям, которых другие знакомые мне охотники не переносили. Например, Кэрр Хартли, не боявшийся ни одного животного и друживший с гиеной и носорогом, чувствовал к змеям такое отвращение, что был вынужден уступить другому человеку весь «змеиный бизнес».

Более тридцати лет Аллан Тарлтон имел дело со змеями, и в его питомнике, где иногда жило одновременно несколько сот змей, побывали все африканские виды этих пресмыкающихся. Он считал, что из-за своего отвращения к змеям люди очень мало знают о них. По его словам, змеи прекрасно чувствуют себя в неволе, быстро привыкают к человеку, и в питомнике Аллана было приручено немало змей. Конечно, он не забывал об осторожности, возясь со своими любимцами, и они кусали его десятки раз, но, к счастью, он ни разу не был укушен коброй, мамбо или родственными им змеями, действие яда которых еще не научились обезвреживать.

Наиболее смертоносна, по словам Тарлтона, кобра, яд которой столь губителен, что человек, получивший «полную дозу» его, обречен. Нервные центры коры больших полушарий мгновенно охватывает паралич, и человек погибает, хотя его сердце из-за мощного возбуждающего действия яда продолжает работать еще около получаса.

Любовь Тарлтона к змеям зародилась у него еще в детстве. Со временем «змеиный бизнес» стал давать ему больше дохода, чем его основная профессия охотника на крупную дичь. Услугами Тарлтона пользовались почти все кинокомпании, занимавшиеся съемками в Африке (а в последние годы их было немало). Кроме того, он поставлял из своего питомника яд для научных исследований и изготовления сывороток. Во время Второй мировой войны Тарлтон заведовал государственным питомником, снабжавшим обезвоженным ядом южноафриканский научно-исследовательский институт. На попечении Аллана находилось более трех тысяч змей, которых он лично регулярно «доил». Ежедневно ему приходилось брать яд примерно у четырехсот змей и следить, чтобы каждая постоянно давала одно и то же количество яда той же концентрации.