Занзабуку - [85]

Первые недели пленников обильно кормят и поят. Пойманные слоны начинают узнавать корнаков, которые каждый день приносят им вкусную пищу, поливают их из шланга, наполняют водой бассейны и т. п. Затем начинается период обучения. Всю работу проводят корнаки вместе со слонами-«наставниками». Слоны привязываются к своим корнакам и прислушиваются к «речам» слонов-«наставников», которые «рассказывают» им, какая приятная жизнь их ожидает.

Даже в лучших зоопарках и цирках слонам обычно тесно в их помещениях. Но в Гангала-на-Бодьо слонам хватает места, чтобы побродить, есть река Дунгу, где можно плавать и барахтаться, есть и товарищи. Они ведут вполне естественный образ жизни.

Конечно, бывают несчастные случаи. Время от времени погибает кто-либо из охотников. Мне рассказали, как «наставник», который много лет был добродушным и послушным, пронзил неизвестно за что бивнем корнака, свалившегося с него. Другой корнак упал со слона, когда тот купался, и его утащил крокодил.

Некоторые сомневаются в экономичности работы слонов. Ведь они требуют много пищи и очень долго едят, так что производство невелико по сравнению с потреблением. Многие считают, что лучше использовать тракторы, несмотря на дороговизну газолина во внутренних частях Африки. Однако слоны выполняют большую работу, не говоря уже о том, что большое количество их попадает в зоопарки. Бельгийцы полностью опровергли мнение, что африканских слонов нельзя приручать и обучать.

Раньше обычно ловили слонов, убивая мать и забирая слоненка, который оставался около нее, но теперь в некоторых районах научились делать это более человечно и в то же время более разумно. Слоны — робкие, застенчивые и чувствительные создания. Больше вероятности, что они выживут в неволе, если их ввести в цивилизованный мир с минимальным потрясением. Ныне крупных животных в Африке ловят, отсекая их от стада, а затем заарканивая.

Мы засняли несколько таких эпизодов, охотясь с Пеллегрини. Это были утомительные поездки, но зато они дали нам много увлекательного материала.

Сначала нужно было разбить базовый лагерь там, где было много слонов и они не охранялись, — где нет дорог, но грузовики могли проехать. Здесь начиналась самая трудная часть пути: местность, по которой мы ехали, большинство людей считало непроходимой. Но Пеллегрини мог почти везде проскочить на своем грузовике. Он пролетал по краям болот и чудом останавливался в десяти футах от оврага с отвесными склонами. Ни камни, ни пни, ни кусты, ни рытвины, ни небольшие речушки, ни волнистая местность с горбами и ямами глубиной в фут не могли заставить его даже замедлить ход, когда он мчался за слонами. У его грузовика через день ломались рессоры, но он имел запасные и сам менял рессоры после целого дня погони под палящим солнцем.

Обычно у нас в «гончем» грузовике, который вел один из людей Пеллегрини, сидел Дэйв Мэзон. Второй оператор, Фредди Форд, находился в другом грузовике, следовавшем за нашим. В первый раз мы оставили второй грузовик в миле за собой, и когда он догнал нас, Пеллегрини уже заарканил одного слоненка. После этого грузовик № 2 всегда держался вместе с первым, как бы ни тряслись и катались в кузове пассажиры. Особенно страдали операторы — они не могли держаться за борта грузовика. Им приходилось оберегать хрупкие аппараты, обхватив их обеими руками, чтобы они не стукались о стенки кузова. После дня погони операторы были избиты и измучены, как, впрочем, и все остальные. Только Пеллегрини, казалось, не имел ничего против такой езды. Он думал только об одном — как наловить слонов.

Заметив стадо, он сначала тщательно изучал его издали. Иногда он говорил: «Нет, за этим стадом мы не поедем. Оно мне не нравится». Когда он встречал большое стадо, казавшееся ему подходящим, он старался подъехать к нему поближе, не испугав животных преждевременно. Мы не могли понять, каким образом он приходит к выводу, что с этим стадом будет много хлопот, а с этим можно повозиться с надеждой на успех.

Пока грузовик продирался сквозь густой кустарник и нырял из рытвины в рытвину, Пеллегрини выбирал молодого слона. Один грузовик разгонял стадо, а Пеллегрини в своем автомобиле отрезал намеченного слона от остальных. После этого надо было догнать убегающего слона и заарканить его, успокоить и затащить в кузов грузовика. Затем Пеллегрини приходилось ехать за пятьдесят миль в миссию, где он соорудил загон для пойманных слонов. После окончания охоты ему предстояло позаботиться о доставке своей добычи — пяти-шести молодых слонов — в Арушу.

Бывали дни, когда после многих миль утомительного пути по ухабам не удавалось заметить ни одного слона. Иногда обнаруживали стадо, но, когда к нему подъезжали ближе, оно оказывалось по ту сторону непроходимого оврага. Иной раз стадо уходило в болото, куда грузовики не могли за ним следовать. Это был самый нежелательный вариант: у края болота следы слонов глубиной два фута, образовавшиеся, когда земля была мягкой, высыхали и становились твердыми как камень.

Дважды наши операторы были на волосок от смерти. Как-то поймали слона и привязали его к грузовику. В крыше этого грузовика-фургона был люк, через который оператор мог просунуть голову, руки и киноаппарат. Дэйв Мэзон как раз находился в этом люке, очень довольный снимками, которые он сделал во время поимки слона. Вдруг животное метнулось вперед, и канат проскреб по крыше фургона. Туго натянутый канат мог снести Мэзону голову, если бы тот не нырнул внутрь с быстротой молнии. Но не так-то легко, держа в руках киноаппарат, быстро протиснуться в узкое отверстие. Едва успел Дэйв резко опустить голову, канат зацепил его за макушку, с силой стукнул о край люка и прошелестел над головой. Дэйв упал, из носа у него текла кровь, но первое, что он стал искать, был аппарат, который оказался невредимым.