Заноза - [8]
— Тогда… ладно уж, для вас на все иду. Берите… (тут Федор Павлович сделал паузу) отдельную однокомнатную квартирку… там же на Колотушинском… куколка — не квартирка!
— Не поеду в отдельную — жуликов боюсь.
— Да что вы говорите, Аграфена Ильинична?! — Федор Павлович развел руками. — Какие жулики?!.
— Обыкновенные, про которых в газетах пишут. На последней странице. Подумают: кассирша — значит при деньгах, да еще одна проживает. Заберутся и придушат.
Федор Павлович посмотрел на Сухарькову — глаза у него были мученические, шалые — и сказал хрипло:
— Против жуликов замок можно навесить на дверь надежный, с секретом!
— Теперь таких замков не делают!
— Помогу — достанем.
Сухарькова неопределенно пожала плечами, и обрадованный Блескунов перешел в решительное наступление:
— Соглашайтесь, Аграфена Ильинична! Ведь этакое счастье вам подвалило: не квартирка — куколка! При такой квартирке вы и супруга быстро себе подберете. Не забудьте меня-то на свадьбу пригласить! Завтра за ордером приходите, а послезавтра — переедете.
— А где я транспорт достану для переезда?!
— Поможем, обеспечим!
— Нет, послезавтра я не успею. Мне одной не управиться с вещами.
— Неужели у вас никого из родственников нет, чтобы вам помогли в этом деле?
— Есть племянник… да я с ним в ссоре.
— Заставлю помириться. Где племянник работает?
— В Главпродтранспорте, экспедитором!
— Позвоню в местком, в партийную организацию, — одним словом, нажму по всем линиям. Безобразие какое, — родную тетку родной племянник держит в таком забросе!.. Ну как, Аграфена Ильинична, договорились насчет квартирки?
Сухарькова с той же неопределенностью пожала плечами и поднялась.
— За ордером завтра приходите! — сказал Федор Павлович, с трудом сдерживая свою радость. — Без очереди получите, я дам распоряжение! До скорого свидания!
Сухарькова вышла. Федор Павлович тоже поднялся из-за стола, с удовольствием потянулся. Ну, кажется, вытащил занозу!
Дверь отворилась, и в кабинет вскочила Лидочка. Кудряшки растрепаны, в глазах — искорки смеха.
— Федор Павлович, Сухарькова сейчас оступилась…
— Неужели ногу сломала?
— Нет, но просила вам передать, что за ордером не придет, потому что это плохая примета. Не к добру, говорит!.. Будете дальше граждан принимать?.. Ой, что с вами?!
Покачнувшись, Федор Иванович тяжело опускается на стул. Перед глазами его плавают темные круги, грудь пронизывает острая колющая боль. Заноза осталась и сидит крепко!
ГОВОРИТ БУКАНОВ
Жена с дочкой Иринкой, студенткой-первокурсницей, пошли в кино, а Сергей Петрович заупрямился и категорически отказался их сопровождать. Нужно кое-что проштудировать к завтрашнему совещанию да и голова побаливает.
Голова у Сергея Петровича не болела и штудировать было нечего. Просто захотелось побыть вечерок одному, посидеть перед телевизором, поваляться с книжкой в руках, а то вон та же Иринка совсем засрамила отца: «Ты, папочка, напрасно игнорируешь художественную литературу, это грозит тебе интеллектуальным и эмоциональным усыханием!..»
Поваляться с книжкой в руках Сергею Петровичу, однако, не удалось. Только он, сбросив шлепанцы и уютно накрывшись халатом, расположился на диване, только, раскрыв свежую книжку толстого журнала, приступил к спасательному обводнению своего пересыхающего интеллекта, как зазвонил телефон.
Чертыхнувшись, Сергей Петрович недовольно поднялся, подошел к письменному столу, снял трубку:
— Слушаю!
— Сергей Петрович?
— Да! Кто говорит?
— Говорит Буканов! — ответила трубка жирно-рокочущим баском.
Сергей Петрович оторопел. Зачем Буканову — тому самому Буканову! — звонить ему, Сергею Петровичу?! Он, Сергей Петрович, правда, возвышается — и прочно возвышается! — на довольно видной ступеньке иерархической лестницы в своем управлении, но это именно только ступенька, а Буканов занимает, вернее, занимал самую высокую ее площадку, откуда не так давно и слетел. Вернее, спланировал. Под большим углом снижения. Куда его назначили-то? Кажется, в какой-то технический журнал!
— Сергей Петрович, куда вы пропали? — с легкой усмешкой сказала трубка тем же рокочущим баском, в котором Сергей Петрович вдруг уловил знакомые нотки. Ну, конечно, это Колька Солодов звонит, сослуживец, товарищ по институту. Его голос! До седых волос дожил, а не оставляет студенческие шуточки!
— Бросай, Колька, свою художественную самодеятельность! — ворчливо сказал Сергей Петрович. — Я тебя узнал.
— Меня, правда, зовут Николай, но я скорее Николай Григорьевич, чем Колька! — ответила трубка с той же жирноватой усмешкой.
— Слушай, неужели тебе не надоело паясничать?!
— Сергей Петрович, ей-богу, это говорит Буканов.
— Шутить, весь век шутить, как вас на это хватит! Из Демьяна Бедного. Про таких, как ты.
— Точнее, из Грибоедова, — поправила Сергея Петровича трубка, — про Чацкого, слова Софьи. Только там другой глагол стоит, Сергей Петрович. Не «хватит», а «станет». «Как вас на это станет!»
— Нет, именно хватит! — вскипел Сергей Петрович. — Хватит, кончай бодягу, Николай, надоело! Солидный мужик, отец семейства!.. Говори, что тебе нужно!
После секундной паузы трубка, хохотнув, сказала:
— А давай, Сережа, допустим, что тебе звонит действительно Буканов. Что бы ты ему сказал?
