Заново рожденные - [53]

В качестве силы, которая взяла на себя задачу примирения и объединения разношерстных идеологий участников движения, выступили афроамериканские церкви, включая католическую церковь, к которой принадлежал Джеймс и все члены его семьи. «Появление собственных афроамериканских организаций в ответ на давление государства и общества, вероятно, является главным достижением афроамериканской культуры. Афроамериканская церковь, от которой ждали, что она будет средством обуздания протеста, стала фундаментом, на котором он вырос», — пишет Лоуренс Левин в книге «Афроамериканская культура и афроамериканское самосознание» (Black Culture and Black Consciousness). Вдохновляясь примером этого подпитываемого религиозной верой движения под предводительством священников-активистов, таких как преподобный Мартин Лютер Кинг-младший, который вел за собой людей во время маршей против территориальной сегрегации в Чикаго, Джеймс примкнул к участникам демонстраций, сыгравших решающую роль в принятии закона о запрещении дискриминации при продаже жилья и сдаче его внаем. Протестуя в течение 200 дней подряд, он и еще тысячи жителей Милуоки вынудили власти провести десегрегацию жилых районов, дав афроамериканцам право владеть домами в любой части города. Следует отметить, что первый федеральный закон о запрещении расовой дискриминации при операциях с жильем был составлен по образцу аналогичного закона, принятого в Милуоки.

Иногда Верджил Кэмерон задается вопросом, откуда его отец черпал силы. Какие бы новые законы ни принимались, они не могли побороть застарелую нетерпимость, укоренившуюся в обществе. Очевидно, что его отцом двигало сильнейшее стремление к справедливости и равноправию. Но вряд ли его рвение объяснялось лишь этим. По словам Верджила, его отец хотел реабилитироваться в глазах Господа, заслужив прощение за участие в гибели Клода Дитера, Эйба Смита и Томаса Шиппа.

Может показаться парадоксальным, что именно религия стала тем мотивирующим фактором, который помог Джеймсу родиться заново и, если брать шире, подтолкнул его к участию в борьбе за гражданские права. Но не все так просто — ведь у него и других лидеров движения за гражданские права были все основания думать, что Господь невзлюбил их, что ему не было никакого дела до их участи или что он вовсе не существовал. Разве не был этот несправедливый мир творением Бога? Как мы увидим позже, далеко не каждый переживший травму религиозный человек остается столь же непоколебим в своей вере, как Джеймс. Но на него и его соратников теракты в церкви, суды Линча и преступления на почве расовой ненависти производили необыкновенный эффект: сила веры превращала энергию боли в искреннюю надежду на перемены. Казалось, даже когда логика наводила на мысли об обратном, вера помогала людям справляться с тяготами и поддерживала в них стремление к лучшему. Вера давала им мужество открыто, не дрогнув, взглянуть в лицо расовым предрассудкам и задать вопрос: «Что дальше?» Это мужество в сочетании с уверенностью в собственной способности изменить ситуацию к лучшему и есть та самая обоснованная надежда, о которой шла речь во второй и третьей главах.

Вера — благо, во всяком случае в жизни Джеймса это было именно так. Но мы все слышали о людях, для которых увлечение религией переросло в болезнь — вера мучает их, изнуряет чувством вины или заставляет ополчиться против собственных друзей. Тут-то и возникает второй вопрос: всегда ли вера — благо?

Однажды в 1959 году, когда реформы в области гражданских прав захлестнули всю территорию США, одиннадцатилетний мальчик по имени Майкл Бусси спешил на велосипеде в публичную библиотеку в городе Риверсайд в Калифорнии, отчаянно мечтая о переменах несколько иного характера. Накануне его товарищи-пятиклассники обнаружили, что Майкл был не совсем обычным мальчиком. После этого они стали обзывать его словом, которое звучало отвратительно. Он не понимал его значения, но было ясно, что это ругательство. Порывшись в библиотечном каталоге, он остановился на карточке со ссылками на книги о гомосексуализме — они все стояли на полке с табличкой «Психопатология». «Боже мой, — подумал он, — это все не выдумки». Это слово наконец-то объясняло, почему его все время тянуло к другим мальчикам в школе.

Этот момент стал поворотным для Майкла. Система ценностей, в которой он воспитывался, внушала ему, что его влечение противоестественно, что он болен и что, если придерживаться максимально строгой интерпретации библейских текстов, гомосексуализм является греховным извращением. В церкви, куда он ходил, открыто о гомосексуализме не говорили, но даже в этом юном возрасте у Майкла уже сформировалось четкое представление о последствиях, которые он может иметь для его души. «Если ты не придумаешь, как это преодолеть, — говорил себе Майкл, — тебя ждет все то, что описывается в Библии. Первое послание к Коринфянам, глава шестая, стихи с девятого по одиннадцатый, — цитирует Майкл по памяти. — “Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи… ни мужеложники… Царства Божия не наследуют”