Заново рожденные - [34]
Факты говорят о том, что объем помощи жертвам землетрясения был максимальным сразу после трагедии: миллиарды долларов финансовой поддержки; тысячи добровольцев, решивших протянуть руку помощи жителям Гаити. Некоторые волонтеры остались там на несколько лет. Согласно упомянутому отчету Оксфам, благодаря этой помощи сразу после землетрясения удалось спасти тысячи жизней. Разумеется, без проблем не обошлось: иногда помощь запаздывала, оказывалась не тем, кто в ней больше всего нуждался, или не так, как это требовалось. Но каким бы большим ни был объем поддержки, его все равно было недостаточно для решения проблем, с которыми сталкивались гаитяне, — осознание этого факта приводило в уныние и пострадавших, и сотрудников гуманитарных организаций. Один из таких сотрудников, Куинн Циммерман, поделился своими переживаниями в программе Talk of the Nation. Поясняя, почему его не покидает чувство неудовлетворенности, он сказал: «Думаю, в моем случае это результат осознания того, что, как бы я ни старался помочь и сколько бы я ни продолжал помогать, ситуация в целом останется прежней».
Постепенное сокращение поддержки извне характерно не только для трагедии на Гаити. По данным Норрис и Каниасти, это закономерный этап практически любой спасательной операции. «Начальный период живейшего участия, героического самопожертвования и альтруизма постепенно сменяется осознанием суровой реальности с ее горем, потерями и разрухой», — писали они в Journal of Personality and Social Psychology в 1996 году, задолго до землетрясения на Гаити. Добрые самаритяне тоже люди. Какими бы благими ни были их намерения, они ограничены в своих возможностях, как и в количестве эмоциональной энергии, которую они могут отдать. Трудно все время быть героем.
Таким образом, несмотря на колоссальный уровень поддержки, который фактически получают люди, пережившие трагедию, в определенный момент они могут почувствовать, что никому нет до них дела. Наличие этих двух обязательных этапов в процессе оказания социальной поддержки заставило Каниасти и Норрис, как и многих других исследователей, поставить под сомнение корректность исследований, показывающих, что поддержка со стороны окружающих благоприятно сказывается на психологическом состоянии человека. Они предположили, что авторы существующих исследований рассматривали как одно явление социальную поддержку и уверенность в том, что при необходимости такая поддержка будет оказываться в будущем. Но возможна ситуация, когда пострадавшие от стихийного бедствия не верят в поддержку в будущем, даже несмотря на огромный объем уже полученной помощи. Ученые задумались: а что если рассматривать эти два аспекта социальной поддержки отдельно друг от друга? Какой из них действительно важен для пострадавших?
Чтобы ответить на этот вопрос, Норрис и Каниасти опросили 498 взрослых, переживших ураган четвертой категории «Хьюго», через шесть месяцев после того, как в 1989 году он обрушился на Северную и Южную Каролину, унеся жизни 33 человек и оставив без крыши над головой десятки тысяч. Многие помнят, какой критике подверглось тогда Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям США (Federal Emergency Management Agency — FEMA) в связи с неспособностью оперативно отреагировать на это стихийное бедствие. Вместе с тем множество добровольцев со всей страны начали стекаться в пострадавший регион с намерением помочь. Красный Крест и Армия спасения выделили средства и направили сотрудников для содействия пострадавшим в ликвидации последствий стихийного бедствия. Общая сумма средств, полученных регионом в виде финансовой поддержки от федеральных властей и различных мер реагирования на чрезвычайные ситуации, таких как содействие в обустройстве временного жилья, составила 200 млн долларов.
Опрашивая пострадавших через шесть месяцев после катастрофы, исследователи добавили в анкету вопросы, направленные на оценку степени влияния на жизнь людей психологической травмы, пережитой ими в связи с потерей близких или физическими увечьями, связанные с различными формами поддержки, которую они фактически получили от других, а также с тем, верят ли они в возможность получения такой поддержки в будущем в случае необходимости. Результаты опроса оказались не столь уж обнадеживающими: чем серьезнее были пережитые людьми потери и полученные увечья, тем меньше они верили в то, что кто-то будет помогать им в будущем. Каниасти и Норрис назвали это явление «эффектом субъективного восприятия снижения социальной поддержки». Как ни странно, организации, занимающиеся оказанием гуманитарной помощи, заявляют об обратном, утверждая, что в первую очередь они предлагают свою помощь людям, которые больше всего в ней нуждаются, и только потом — тем, кто пострадал не так серьезно. Но сами пострадавшие воспринимают реальность иначе.
