Занимательное дождеведение: дождь в истории, науке и искусстве - [109]

«Пострадавшие от дождя и штормов, ВОТ самое мокрое место на Земле!»

«Здесь льет даже не как из ведра, а как из цистерны!»

Кинооператор начал снимать. Я слышу, как Насир изрекает для молодых зрителей ложь во благо – или, быть может, полублаго: «Здесь целыми днями льет дождь!»

Как и вчерашний, этот дождь закончился еще до обеда. Но я уже приняла определенные меры. Я написала дождю электронное письмо с приглашением присоединиться ко мне на сегодняшней прогулке.

Маноджу Гогои было семь лет, когда его мама, будучи беременной его младшей сестрой, родила на три месяца раньше срока. Это случилось во время сильной грозы. Манодж отправился звать на помощь. Пока его мама спешила в больницу, он сидел в их квартире в Гувахати. Все часы, что он провел за молитвами о матери и маленькой сестренке, он наблюдал, как дождь за окном лил как из ведра. Когда он узнал, что они обе в порядке, мозг маленького мальчика связал тот факт, что они выжили, со штормом. Он настаивал, чтобы родители назвали младенца в честь дождя – Римджхим.

Римджхим Гогой сейчас двадцать один, она сияет красотой и здоровьем, учится на факультете вычислительной техники в Нью-Дели. Моя новая приятельница с самолета приехала в Гувахати, штат Ассам, чтобы провести летние каникулы со своими родителями.

Как и в соседнем Мегхалая, в Ассаме влажный тропический муссонный климат с прохладным летом и большими осадками, но в этом месяце жара побила все рекорды. В неделю нашего прилета в Гувахати и Ассаме зарегистрированы самые высокие температуры в истории, 38,8 градусов по Цельсию. В Ассаме 26 человек умерло от тепловой апоплексии и аналогичных болезней за два дня. Местные власти закрыли государственные школы, где нет кондиционеров; обычно они в них не нуждаются.

Думая о шести часах езды из Гувахати по опасным дорогам, я не могла вообразить, что Римджхим примет мое приглашение пойти в поход. Но очень кстати небольшое такси со скрипом заглохло на крутой проселочной дороге, и Римджхим выскочила из него, сопровождаемая матерью. Мать, обутая в сандалии с ремешками, убеждала нас, что будет рада подождать нас еще шесть часов. Я отдала ей ключи от своего номера, а затем мы с Римджхим отправились к самому зрелищному мосту из из корней деревьев под названием Двухпалубный Корабль деревни Нонгриат.

Утренние облака очистили небо, будто ластик бумагу, оставляя разводы. Мы держим курс на две тысячи ступеней. За мостом швейцарской семьи Робинзонов мы заберемся еще дальше, спускаясь глубже в долину, временами карабкаясь на другой берег, и пересечем две реки по висячим мостам, сделанным из стальных тросов.

Маленькое белое солнце прожигает белую атмосферу, и две тысячи ступеней будто становятся двумя тысячами печей. Но идти гораздо легче, когда есть с кем поговорить. За первую тысячу мы обсудили наши семьи, браки по любви и по расчету. На второй, как только мы начали промокать, Римджхим призналась – она ненавидит пот. Это не удивляет меня. Еще в самолете я отметила, надеюсь, без всякого осуждения, претенциозное платье, красный маникюр и слово «fashionista» в почтовом адресе.

Ее следующие признания были куда существеннее. Она упомянула об этом на первом подвесном мосту, находящемся на высоте девяти метров над рекой Симтунг. Римджхим боится высоты. И воды. И не умеет плавать.

Я ошеломлена. Правда, я не упоминала о стальных пешеходных мостах. Но слова «мост из корней деревьев» и «самое дождливое место на Земле» заставили бы большинство не умеющих акрофобов отказаться от этого похода.

«Мне очень жаль, мэм, – говорит она. – Боюсь, я не смогу перейти».

Основание моста кажется слабым – лишь восемь стальных тросов и три сантиметра неба между ними. Проволока, сплетенная между базовыми поручнями и поручнями из стального троса, по-видимому, для безопасности во время муссонов, ржавеет от дождя и выбивается то тут, то там. Поскольку дождей было меньше, чем обычно, Симтунг не бушевала и не вздувалась под нами, как обычно бывает в июне. Через кристально прозрачную воду я вижу булыжники, тянущиеся вдоль русла реки. Если мост оборвется, не думаю, что Римджхим утонет. Она просто разобьется об огромные камни.

Уже отправив от ее имени электронное письмо о случившемся ее брату, я знаю, что Рамджхим – любимый чудо-ребенок семьи, центр вселенной для брата, отца и милой мамы, которая ждет в моем номере. И все-таки после тринадцати тысяч километров и двух тысяч ступеней я не намерена возвращаться, пока я не увижу мост Двухпалубный Корабль из корней деревьев, выросший под дождем.

И единственное, что приходит мне в голову, – это соврать. Ложь, которая куда хуже лжи во благо, сказанной ведущей Клэр Насир детям, которые смотрят передачу «Ожесточенная земля: Муссоны». Ложь, которая хуже любой лжи, которую я говорила своим детям, чтобы убедить их, что бамия совсем не склизкая, или что конец тропы уже вот-вот за углом. Я говорю Риджхим, что я абсолютно уверена, что мост прочен, как скала, что это безопасно, что мы без проблем перейдем, и все, что ей нужно делать, это держаться, переставлять одну ногу за другой и следовать за мной на тот берег. «Просто не смотри вниз».