Занимательная музыкология для взрослых - [12]

Впрочем, на полтора века раньше с этой же проблемой сталкивалась императрица Екатерина II, которая ощущала музыку всего лишь как шум и, чтобы не попасть в неловкую ситуацию на концертах, просила доверенных людей подавать ей знак, когда пора хлопать. Слыхал я, что подобные проблемы были и у Владимира Набокова, и у генерала Улисса Гранта, того самого, что изображен на пятидесятидолларовой банкноте.

Это явление называется амузией, и считается, что подобному несчастью подвержен примерно один процент людей. Мне такие не встречались, но это, вероятно, результат того, что я всю жизнь провел среди музыкантов и меломанов.

Еще несколько слов о том, насколько глубоко в мозгу закопана музыка

Запоминается последняя фраза.

Макс Отто фон Штирлиц

Это Штирлиц еще ничего не говорил о музыкальной фразе. Той самой, что болтается в мозгу в буфере оперативной памяти. Длиной примерно десять-пятнадцать секунд и повторяющейся в фоновом подсознательном режиме, пока ты ее оттуда не вышибешь. А чем? Разве что другой фразой. И то не сразу.

А ведь это уже на грани эхолалии. То есть то, что в случае неконтролируемого многократного повторения слов считается патологией, которая наблюдается при целом наборе психических заболеваний, в музыке считается нормой. Пусть и не из приятных.

Я вас утешил?

Музыка и глубины подсознания

В наших черепных коробках находится психика каменного века.

Л. Космидес и Дж. Туби, специалисты по эволюционной психологии

Со всей ответственностью могу заявить, что в наших тоже.

Собственно, они не хотели никого обидеть своим заявлением. Просто речь идет о том, что психологически мы сформировались еще тогда, когда были охотниками и собирателями.

И если вы тихонько подкрадетесь, скажем, к Иммануилу Канту или даже Зигмунду Фрейду и громко гаркнете у них над ухом, каждый из них, независимо от того, философ он или психоаналитик, подпрыгнет от неожиданности, как простой примат. Пусть даже и высший.

Все наше нынешнее высокоцивилизованное существование по-прежнему построено на системе глубинных реакций, рефлексов и базовых прошивок, предназначенных для сохранения жизни и продолжения рода. Это вам и Фрейд с Юнгом подтвердят.

Вам нужны иллюстрации и аргументы? Пожалуйста.

Наши современники и мои коллеги, с которыми мне довелось работать на гастролях в Австралии, увидев незнакомое животное, а там все животные незнакомые, мгновенно обращались к памяти предков, сразу делали стойку и пытались решить, можно его сожрать или нет. Хотя, казалось бы, представление о супермаркетах им не чуждо, и вообще они только что вполне прилично пообедали.

Мужчины, разумеется, можете даже не гадать. Охотники и добытчики, которые вечером того же дня собирались исполнять произведения Чайковского и Сен-Санса.

Вот и все.

И ответ на вопрос, отчего мы так эмоционально реагируем на музыку, надо искать именно там, в тех самых черепных коробках, где хранится психика каменного века.

Конечно же, бо́льшую часть информации человеческий организм получает посредством зрения. Как правило, это вполне точный, оперативный и рационально трактуемый источник информации, который предполагает вполне очевидный поведенческий ответ. Ну, скажем, любой бушмен с незапамятных времен знает, что нельзя перебегать дорогу перед быстро движущимся стадом слонов. А мы с помощью зрения, как правило, без особых затруднений обнаруживаем в плоскости стены устройство под названием «дверь».

Со слухом же дело обстоит несколько иначе. Дело в том, что источник и потенциальные последствия звука неочевидны. В темноте леса или пещеры именно слух сообщал первые тревожные новости о приближении медведя или саблезубого тигра. Что там шуршит — ежик, змея или жена? Возможно, обоняние до некоторой степени помогало отличить родича от кабана, но в эмоциональной сфере слух заметно опережает все прочие органы чувств.

Именно по этой причине, когда в кинофильме еще ничего не произошло и очаровательная блондинка продолжает безмятежно плескаться в душе, мы по музыке уже знаем, что из маминой из спальни кривоногий и хромой выползает Джек Николсон с топором. Или в лучшем случае у нее сейчас вдруг отключится горячая вода, и мы услышим душераздирающий женский крик.

Да ладно, что там блондинка! Стоит только услышать музыку В. Дашкевича к «Собаке Баскервилей», там, где про Гримпенскую трясину, и вы уже со второго такта понимаете, что милый спаниель доктора Мортимера не жилец. Да и сэру Генри придется несладко, не говоря уже о каторжнике Селдене.

Откуда человеческий организм, слушая музыку, знает, к какой его части она обращается? И, в зависимости от музыки, либо начинает активно шевелить руками и ногами, либо делает одухотворенное лицо, либо вытирает платочком слезы, либо начинает приставать к девушке к обоюдному, между прочим, удовольствию, либо, в конце концов, судорожными движениями нащупывает кнопку OFF соответствующего звуковоспроизводящего прибора, и ему мгновенно становится легче. Потому что иной раз выключение этого самого искусства вызывает не меньший катарсис, чем оно само.

Часть вторая Среда и физиология

С чем мы имеем дело

О духовном, подсознательном и прочем высоком мы поговорили и несомненно поговорим еще. Чего не поговорить-то, если все это так или иначе разлито вокруг нас? А для начала лучше обсудим, из чего это все сделано, то есть о физической основе одного из самых эфемерных искусств — искусства колебать воздух.