Замужем за Буддой - [33]

Повисла пауза, и через секунду мужчина и женщина решили уступить:

— Ладно, езжайте вы.

И вышли из машины.

Шофер сделал вид, что ничего не заметил, но после этого гнал такси со страшной скоростью, так что только названия улиц мелькали за окном.

У меня было отличное настроение, и я от души расцеловала Мудзу. В тот момент в строгом вечернем костюме он был просто неотразим. Он был моим героем. В продуваемом холодными ветрами бездушном Нью-Йорке подобная перепалка из-за такси не редкость. По сравнению с пронизывающим ветром и потоками крови, которые льются на Уолл-стрит, это сущие пустяки; тривиальное, не заслуживающее внимания событие. Но для меня оно стало еще одним уроком. Мудзу показал, как можно отстаивать свои интересы, сохраняя хладнокровие.

Таксист домчал нас до Карнеги-холла всего за пять минут до начала. И нам пришлось почти бегом подниматься на балкон, где были наши места.

Мы очутились в совершенно другом мире, где ничто не напоминало о происходящем за стенами. Мудзу и я сидели рядом на балконе второго яруса, прямо напротив сцены. Мы еще не успели отдышаться, а люстры уже начали гаснуть; высветилось пространство сцены. В зале стояла осязаемая, переливающаяся золотыми бликами тишина, едва уловимый аромат прошлого, дымка воспоминаний. При звуках классической музыки в грандиозном, великолепном концертном зале в душе пробуждаются и оживают былые надежды и чувства, прежние ощущения — строгие мелодии Баха, романтические весенние ожидания семнадцатилетней девушки, светлая улыбка любимого — все, что безвозвратно кануло в прошлое, стоило лишь на миг отвернуться и выпустить счастье из рук.

Йо-Йо Ма — живущий на Западе всемирно известный музыкант китайского происхождения, величайший исполнитель классической музыки, достигший вершин мастерства. Он вышел на сцену, лучезарно улыбаясь. Раздался гром аплодисментов, затем наступила тишина, и полилась музыка. Слушатели в восторженном безмолвии, затаив дыхание, как зачарованные внимали этим звукам.

Мне очень нравятся сюиты Баха для виолончели в исполнении этого музыканта. Однажды, проснувшись в квартире Мудзу и едва открыв глаза, я услышала первые такты той же самой сюиты для виолончели. При этих звуках в воображении родилась череда неожиданных образов — сначала прохладная и свежая бирюзовая синь, потом река, чистая и глубокая, бурлящим потоком устремляющаяся вперед, перекатывающая по дну мелодично позвякивающие льдинки. А затем — легкий, едва различимый шорох ангельских крыльев. Впечатление настолько сильное, что нет слов, чтобы выразить нахлынувшие чувства.

Я слегка повернула голову и украдкой посмотрела на Мудзу, сидевшего рядом. Он, полностью поглощенный происходящим на сцене, внимательно глядел на музыканта в бинокль. Из-под рукавов смокинга виднелись жестко накрахмаленные белые обшлага рукавов сорочки. Он сидел прямо, чуть откинувшись назад. Черные волосы блестели, как освещенные пламенем куски антрацита. А на лице — удивительное благородство.

Это была одна из моих излюбленных сексуальных фантазий. Великолепие величественного концертного зала, до отказа заполненного изысканно одетой публикой. В воздухе разлит сладостный аромат обольщения. И рядом с вами — мужчина в безукоризненном черном смокинге, гладком, без единой морщинки, словно поверхность отшлифованного мрамора. Белые обшлага сорочки виднеются из-под рукавов. Он неподвижен, молчалив и загадочен. Его внутренний мир непостижим. А тело сокрыто от глаз и недоступно, хотя он совсем рядом. Вам ничего не известно о нем, но стоит лишь протянуть руку — и можно коснуться молнии на брюках.

И вот вообразите, что вы расстегиваете молнию, и она раскрывается, как ворота в необъятный мир бесконечных возможностей. Ваши пальцы легко и ритмично касаются его плоти, порхая как бабочка, перелетающая с цветка на цветок. И после неустанного труда бабочка получает в награду несколько капель медового нектара.

Вы оба задыхаетесь от этой всепоглощающей и невероятной страсти, граничащей с упоительным безумием. И все же остаетесь неподвижны, внешне непроницаемы и спокойны, выпав из времени, погрузившись в пучину туманных грез, как два холодных и безмолвных каменных изваяния.

Я затаила дыхание. Кончик моего носа покрылся испариной. Признаюсь, подобные сексуальные фантазии всегда обогащают мое наслаждение концертами классической музыки.

После выступления мы пошли за кулисы. Там уже столпилось много народа. Был здесь и один из друзей Мудзу, преуспевающий нью-йоркский торговец недвижимостью Ричард с женой-японкой Ви. С детства Ричард мечтал стать знаменитым пианистом, но в итоге из него вышел очень удачливый бизнесмен. Смирившись с непредсказуемостью судьбы, Ричард приобщился к меценатству, в том числе стал финансировать концерты классической музыки.

А с женой Ричарда, японкой по имени Ви, Мудзу связывали еще более тесные отношения. Когда-то эта женщина была самой знаменитой гейшей в стране. И с точки зрения Мудзу, — почти совершенством. Теперь ей было уже под шестьдесят, но в элегантном, тонком кимоно она выглядела ослепительно. Благодаря косметическим процедурам (два раза в неделю по триста долларов за каждую) и постоянному массажу, она выглядела максимум на тридцать семь или тридцать восемь.