Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [70]
31 мая. Среда.
В 10 ½ часа утра мы все поехали в кореизскую церковь к обедне и на панихиду. Для утешения несчастных детей в их неописуемом беспредельном горе в связи с потерей такой замечательной и несравненной мамы священник произнес несколько красивых и трогательных слов. Затем мы все пешком проследовали за катафалком по узким кореизским улочкам. Гроб на руках снесли вниз по склону на кладбище. Он все время был открыт, и все присутствующие до последнего мгновения могли видеть очаровательное лицо Ирины. Именно в этот момент раздался сильный раскат грома, начался ужасный ливень, под которым мы промокли до нитки. Могилу вырыли прямо за кладбищенской оградой, в винограднике, откуда открывается великолепнейший вид. Как раз в том месте, которое Ирина Долг[орукова] так любила. После похорон мы с Ксенией и двумя мальчиками, насквозь промокшие, вернулись домой. Завтракали очень поздно, и поэтому сильно проголодались, несмотря на скорбь и душевные переживания. Было тепло, но дождь принимался лить заново еще несколько раз. После чая я навестила Ольгу, стало очень влажно. Вечер прошел как всегда.
1 июня. Четверг.
35-й день рождения моей любимой Ольги. Боже, спаси и сохрани ее в счастии и добром здравии! Нас в этот день ожидало еще одно страшно унизительное событие. Из Севастополя прибыла комиссия, и всех наших отвели в Св[итский] дом на своего рода суд, где каждому из нас поодиночке предстояло ответить на вопросы в связи с обысками 26 апреля. Как раз в этот лень меня навестил бедный С[ергей] Долг[оруков] в первый раз после того, как с ним случилось страшное горе. В тот момент, когда он появился, за мною как раз пришли и отвели в Свитский дом, где находился Сандро, уже успевший дать свои показания. Признаться, я была настолько возмущена этой новой неожиданной гнусной выходкой, что меня затрясло от негодования и ярости, когда я вошла в помещение и увидела, как они сидели за длинным столом в роли судей, готовые допрашивать меня, точно какого-то вора или убийцу. Но, к счастью, со мною был Сандро. Я оказалась между двумя нижними чинами – матросом и солдатом, остальные присутствующие расположились за столом. Роль председательствующего исполнял некий генерал, который сидел прямо напротив меня. Он зачитал мои объяснения, в которых мною были изложены по порядку события того дня или, вернее, той ночи, ведь я спала крепким сном, когда все началось. Эти события оказались самым оскорбительным и омерзительным из всего того, что мне пришлось пережить в моей жизни. Никогда мне не забыть, как подло и гнусно они со мной обращались, они просто старались унизить меня. Среди присутствовавших офицеров, к счастью, не оказалось знакомых мне лиц. Думаю, что они отказались участвовать в таком спектакле. Эта отвратительная комедия продолжалась примерно полчаса. В конце допроса генерал спросил, не хочет ли кто-либо задать мне вопрос. Какой-то толстяк в гражданском поинтересовался, помню ли я, что я сказала ворвавшимся в мою спальню: «Выйдите вон!» Я ответила четко и громко, что, разумеется, помню. Я говорила еще много других разных слов, какие именно, я уже, к сожалению, забыла, что вполне естественно, если тебя будят подобным образом и абсолютно чужие люди врываются ночью в твою спальню. Мое заявление они приобщили к протоколу, который мне пришлось подписать. Потом я наконец-то покинула это мерзкое сборище. Пот катился с меня градом, и лицо пылало от гнева. Бедняжке Ксении пришлось побывать там дважды, поскольку у нее 26 апреля ко всему прочему украли прекрасное кольцо и брошь, которые ей, разумеется, никогда не возвратят. К завтраку был Долгорукий, находившийся в таком же негодовании, что и все мы. Затем я оставалась у себя, лишь ненадолго заходила к Ольге перед чаем. Обед и вечер прошли как всегда.
2 июня. Пятница.
С утра была Ольга. Ее также вызывали в суд для допроса, впрочем, как и Кулик[овского], и наших слуг, и Никиту. После завтрака мы с Зиной, Ростиславом и Васси отправились в Харакс, откуда пешком прошли вдоль берега назад, а потом в экипаже вернулись наверх. Погода замечательная, только вот очень жарко на солнце. Домой возвратилась к чаю. Перед завтраком прибыла из Петербурга София Дм[итриевна] [Евреинова], привезла мне несколько писем от Кати Оз[еровой] и Зизи Нарышкиной, но – к моему огорчению – ни одного от моей любимой Аликс, Тюры и Вальдемара – весьма печально!
3 июня. Суббота.
В 12 часов была Л[оло] Долг[орукая]. Мне ее так жаль. Завтракали у меня Мария Барятинская и Бетси. Первая весьма изменилась, страдает глазами, располнела. Потом мы с Ксенией отправились к Орбелиани, долго беседовали с Верой, она рассказывала много интересного о том, что происходит в Петербурге. Я в первый раз услышала хоть что-то о моем бед[ном] Ники, о том, как они живут. М. Орбелиани переехал отсюда к жене в Кореиз. В нашем узком кругу его очень не хватает. Обедали у меня Никита и двое младших. Вечер прошел как всегда.
4 июня. Воскресенье.
Была в церкви, очень жарко. В 2 часа дня пришла Л[оло] Дол[горукая], говорили обо всем том ужасе, что творится вокруг. Съездила с Зиной и двумя младшими мальчиками к Мите во дворец в Кичкинэ, вел. кн. Дмитрия Константиновича, где мы долго сидели на террасе, наслаждаясь чудным воздухом и восхищаясь прекрасным видом. К чаю была Вера Орб[елиани]. Обедали со мной и потом играли в домино Ольга, Кулик[овский] и Никита.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… невозможно было представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам»(Фридрих Гагерн об Ольге Николаевне)Фрейлины недоумевали: «Как, в девятнадцать лет все еще не замужем?». Претендентов на руку принцессы было немало, но сердце ее тосковало по любви. Император разрешил любимой дочери следовать зову сердца, но лишь в 1846 году, пережив несколько любовных драм, чуть-чуть не пошатнувших благоденствие царской семьи, в Палермо, двадцатичетырехлетняя принцесса повстречала Карла Вюртембергского и согласилась стать его женой.Накануне свадьбы Император пожелал дочери: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».