Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [32]

Императрица Мария Федоровна с детьми Ксенией и Михаилом

29 января/11 февраля. Пятница.

Приняла Ильина с докладом, а еще Нольде и Родионова из Гвардейского эк[и пажа]. Первый выглядел плохо: исхудавший и бледный. Была очень рада встретиться с ними. Закончила письмо к Аликс. К завтраку пришла Татищева и замечательно читала нам французские и русские стихи – необыкновенная память. Навестила Ксению, к чаю была Аглая.

30 января/12 февраля. Суббота.

Приняла Куломз[ина], потом – 9 раненых офицеров: Алексеева, командира Новочерк[асского полка], была рада встретиться с Ивановым из того же полка, двоих из 11-го Сибирского полка: кап[итана] Фрейденрейха, который почти ослеп, и Нигофа, из пол[ка] Миши, Кульнева, Чугуев[ского полка]: славного маленького Лассена и бывшего пажа Муравьева Амурского с четырьмя Георгиевскими крестами, а также моего кирасира Тимофеева, у него очень нездоровый вид. Завтракал со мною Гадон. Навестила Евгению и у нее снова встретила Алека, который был у меня в первой половине дня.

31 января/13 февраля. Воскресенье.

Все как обычно. Приняла также Николаева и австрийскую сестру милосердия Михайлотци, которая так тяжело болела в Ташкенте. Она очень славная. Позднее была у Ксении, где встретила Михень. Ольга и Митя обедали у меня.

1/14 февраля. Понедельник.

С делами покончила рано, села за письма Аликс и Беби, но мне, к сожалению, помешали. В 11 часов пришел Паулин, а в 12 появился кап[итан] Шульц за моим письмом в Лондон. Паулин остался на завтрак. На минуточку заглянула Апраксина за пасхальными яйцами. Была Анюта Салтыкова с внучкой Ливен. Затем пришел Миша, поговорили с ним о Беби, которую он не видел два года и которой не пишет, – утверждает, что это ее вина. Съездила навестить Ксению. К чаю был Николай. Обед прошел как обычно.

2/15 февраля. Вторник.

Приняла Ильина. Побывала в М[алой] церкви в Зимнем дв[орце], где также была Михень с Андреем. С грустью думала о всех, кого мне сейчас так не хватает, о ком я так тоскую! Вернулась к завтраку, после которого осталась дома. Бедная Зина сильно простужена, не выходит. Получила письмо от Аликс. Обедала одна. Весь вечер писала Аликс. Рано легла спать.

3/16 февраля. Среда.

Закончила письмо к Аликс. В полдень приняла командира моего Переяславского полка Залотницкого, он очень славный, слушать его весьма интересно. После завт[рака] приняла Марию Раевскую и ее дочь Толстую, только что вышедшую замуж, я благословила ее иконой. Весьма современная дама в очень коротком платье. За чаем была одна. Николай обедал у меня. Прекрасная новость: вчера взят штурмом Эрзерум.

4/17 февраля. Четверг.

Приняла Мейендорфа и 11 несчастных, ставших калеками после ранения, затем – Хансена, после чего отправилась с Ольгой Х[ейден] в крепость почтить память Владимира и Сержа в день их смерти. К завтраку был старый милый Муус, который наконец-то вернулся из своей второй длительной поездки. Затем приняла польскую даму, сестру милосердия кн[ягиню] Корибут-Воронецкую, которая сейчас живет в Минске, у нас с ней состоялась приятная беседа. Прогулялась в саду. Апракс[ина] была к чаю. К обеду – Зина.

5/18 февраля. Пятница.

Приняла Ильина. Потом – посланника в Стокгольме Неклюдова, который довольно подробно рассказывал о положении несчастных инвалидов. В полдень пришла графиня Толстая и осталась на завтрак. Г-жа Бутакова пробыла у меня 1 ½ часа, много рассказывала о своем любимом сыне, павшем на войне! Навестила Ксению. Зина была к чаю и к обеду.

6/19 февраля. Суббота.

В 10 ½ утра приняла Апрак[сину], затем – австрийскую сестру милосердия Роста, венгерку по рождению, женщину привлекательную и весьма интересную. В Красноярске она повидала своего сына, находящегося в плену. Ему разрешили пожить у нее в гостинице. Увиденное во время поездки произвело на нее наилучшее впечатление – слава Богу. Затем был Куломзин, а потом пятеро офицеров, это мой кирасир Поливанов, а из Ярославс[кой] дружины – Пискунов, Афанасьев и Даль, все они лечились в моем госп[итале]. После них – Вовчукова с солдатом 11-го Сиб[ирского] п[олка], потерявшим на фронте ногу, он теперь стал сапожником. Гадон завтр[акал] у меня. Потом я навестила бедняжку Лили, прибывшую вчера. Ужасно грустное свидание. Она сразу же завела речь о своих griefs (бедах – англ.) и сказала, что не может видеться со мною у меня, а только у Ксении. Я ответила, что, по-моему, она преувеличивает. Познакомилась с невестой Африкана. Позднее пришли три дочери [Лили], и она снова говорила за них, утверждая, что они не видели Ирину Долгорукую]. Никто из них не ответил, только Ира сказала, что очень любит ее и жалеет.

7/20 февраля. Воскресенье.

После обедни в честь взятия Эрзерума отслужили благодарственный молебен. Был Георгий, остался у меня к завт[раку], рассказал множество интересных вещей о своей поездке до Японии и Сибири, во время которой он посещал лагеря военнопленных. Навестила Ксению и Евгению. К обеду были Ольга, Митя, Михень, Георгий – побеспокоили меня в воскресенье. Чувствовала себя смертельно усталой. Не было еще и 11, как я ушла спать.

8/21 февраля. Понедельник.

Встала рано. Приняла трех русских сестер милосердия, приехавших из Австрии: к[нягиню] Яшвиль, Масленикову и Романову. Очень интересные люди. Первая из них виделась к тому же со своим сыном, находящимся в плену. Была Мими Мейендорф со своей дочерью Шереметевой. Она так сильно опечалена, бедная малышка! Собиралась навестить Катю Шереметеву, но ее, к сожалению, не оказалось дома. Ненадолго заехала к Ксении. Вечером снова чувствовала себя плохо, ужасно мерзла. К обеду была Зина.