Замуж за царя - [12]

– Мне тоже сегодня в городе эту тайну рассказали, – пожал плечами Емеля.

– Похоже, что эту тайну уже все знают, и все под страхом смертной казни, – заметил Митя.

– А кому эта карта понадобилась? – поинтересовалась я вяло.

– Ну, как сказать? – стала рассуждать Кикимора. – Карта первозданного мира. Там у всех царств-государств границы другие, не такие, как сейчас. Таких карт всего три штуки.

– Если эти карты в некоторые руки попадут, то половина царств между собой передерется, – заметил Емеля, не отрываясь от пирога с вишней.

– Ага, вот кусок от второй карты в Тридесятое царство кто-то подкинул, теперь оно с Триодиннадцатым воюет. Хочет деревню Смородинку отвоевать и половину леса. На карте явно очерчено, что двести лет назад эта площадь Тридесятому царству принадлежала, – объяснила Яга.

– Да много чего перекроить можно. Еще говорят, там клады древние указаны и кладовые с вещами волшебными, – таинственным голосом сообщила Кикимора. – Да-да.

– Сплетни это все, – уверенно постановила Яга. – Ты эти карты видела?

– Ну не видела, – призналась Кикимора. – Только люди зря не скажут.

– В общем, было бы для всех лучше, если бы карты эти лежали за десятью замками, – подвел итог Емеля безразличным тоном. Пироги он считал более важным делом, нежели древние карты, на которых непонятно что изображено. Куда применить эти бумаги, еще неизвестно, а вот еда исчезала у него во рту с поражающей скоростью.

– Карт всего три штуки, как я уже сказала, – продолжила Кикимора. – Одна у Кощея, никто не знает, где он ее прячет, он своих секретов не раскрывает. Да и сам пропал куда-то, давно я про него ничего не слышала.

– Это верно, – заметила Яга. – Про Кощея давно не слышно. А про карту он забыл. Сам спрятал и забыл куда. Старый он, беспамятный.

– Кусок из Тридесятого царства не знаю где – врать не буду, – призналась Кикимора. – А вот третья у нашего царя была. Так вот ее и сперли.

– И кто это сделал? – Не то чтобы меня интересовали древние карты, но кипучая жизнь в волшебном государстве вызывала некоторое любопытство.

– Да кто угодно мог! – предположил Емеля. – С этими царскими смотринами столько народа разного понаехало!

– В городе кто только не шатается, – согласился Митя. – Да и дворец как проходной двор.

– Вот! Моя печка из-за них и нервничает, капризничает и не слушается, – надул губки постоянно жующий увалень.

– Да не переживай ты так, Емелюшка. – Кикимора погладила парня по плечу. – Найдется твоя печка. Куда ей бежать? Она ж без тебя, как без… – Кикимора старалась подобрать нужное слово. – Без дров.

Емеля недоверчиво посмотрел на нее, у него задрожали губы. Яга вовремя поставила перед ним тарелку с блинами и крынку со сметаной, иначе бы точно хлынули слезы.

– Печка у него сбежала, – шепотом пояснил Митя. – Вчера самовольно выехала со двора и исчезла в неизвестном направлении.

Я понимающе кивнула. Голова все еще болела, но как Баба-яга ни старалась впихнуть еще один блинчик, в меня больше не помещалось. Бабка, похоже, всерьез задалась целью откормить меня до одной ей известного идеала красоты.

Интересно, жители царства будут сильно шокированы, если я начну бегать по утрам, задирать ноги и скручиваться бантиком в асанах? С фитнесом здесь слабовато.

Я вышла во двор, там уже поджидала Аксинья с книжкой.

– Привет, – поздоровалась она, внимательно меня разглядывая. – Больно?

– Проходит. Было хуже, – призналась девочке.

– Яга быстро вылечит, – утешила Аксинья. – Давай я тебе почитаю, у меня уже складно получается.

– Давай. – Я села рядом, стараясь не двигать головой, чтобы боль не переливалась из стороны в сторону. Девочка проявляла немалое усердие. Она уже неплохо читала. По слогам, но правильно. Ее почти не надо было поправлять. Аксинья дочитала страницу и, перевернув лист, сообщила:

– Зорька нашлась. Она умнее Васьки оказалась, боднула его и сбежала. Домой сама пришла. Мамка ничего не узнала.

– Это хорошо, я ее вчера в городе ночью видела.

– Ага, она под утро явилась.

Из дома вышел Митя, подмигнул Аксинье и, небрежно кинув мне: «Выздоравливай!» – посвистывая, скрылся за воротами. Проводив его тяжелым взглядом, я потрогала свой лоб. Яга и в этот раз не подвела – шишка почти рассосалась.

– Ладно, пойду я, – сказала Аксинья озабоченно. – У меня еще куча дел на сегодня. Во дворце встретимся.

– Ты во дворец пойдешь?

– Ага, к мамке. Она меня на представление проведет. Сегодня там шуты выступать будут, «Тридцать три молодца, одинаковых с лица». В балагане интереснее, только туда меня одну мамка ни за что не пустит. – Для Аксиньи это явно было значимое мероприятие.

– А почему ты думаешь, что я там тоже буду? – У меня постоянно возникало странное ощущение, что все в этом городе знают больше, чем я.

– Так праздник царь для всех своих невест устраивает. Ты же замуж за царя хочешь? – округлила глаза девочка. – Значит, это не пропустишь.

– Ну да, конечно, – согласилась я. – До встречи.

Не успела Аксинья скрыться в своем саду, как в калитку просунулась растрепанная голова Васьки.

– Здорово! – прошептал он, опасливо озираясь по сторонам. Видимо, общение с будущей женой не прошло бесследно и фингал оставил яркое впечатление. – Там Емелина печка Лихо одноглазое поймала.