Замуж за байкера - [43]

— Что это? — спросил он.

— Что? — она попыталась казаться настолько невинной, насколько это возможно.

— У тебя есть татуировка? — его усмешка ослепляла. — Ты серьезно?

Она закатила глаза, опустив голову, когда ее щеки вспыхнули румянцем:

— Я дочь своего отца.

— Что это? — он провел пальцем по коже под грудью, отмеченную одинокой змеей, скрученной вокруг палки. И простая «V» над ним.

— Посох Асклепия (Прим. Посох Асклепия — распространённый медицинский символ, изображающий змею, обвивающую посох (палицу).

— Медицинская штука?

— Да. Хорошо, что большинство людей знают кадуцей, у которого две змеи. Это общий символ людей, которые принимают клятву Гиппократа и все такое. Вы видите это во всех медицинских учреждениях и подобных местах. Жезл и змея связаны с древнегреческим богом исцеления и медицины. Двойная змея с крыльями и всем этим была сделана для Американского медицинского центра и стала очень популярной, несмотря на то, что это более исторически правильная версия.

— Почему? — спросил он. Он обнял ее и притянул к себе на колени так, чтобы она снова его оседлала. Юлий не был возбужден, атласная кожа его мускулистого пресса прижалась к ее еще влажным складочкам лона.

— Умные люди тоже ошибаются.

Он ухмыльнулся и приподнялся, оставляя поцелуй на ее татуировке.

— Мне она нравится

Девушка пошевелилась и почувствовала, что ему понравилось. Его член начал набухать под ней:

— Да неужели?

— Расскажи мне больше, — он поцеловал линию под ее грудями. — Продолжай говорить. Мне нравится, как ты говоришь обо всем этом умном дерьме.

— Рассказать больше о чем? — она ахнула, когда он высунул язык, чтобы провести им по ее соску. — О татуировках?

— Мхм, — промурлыкал он, зубы царапали по нежной плоти. — Расскажи мне больше.

Келли так и сделала. Между поцелуями и облизыванием вершинок ее груди она рассказывала на выдохе о символике и криминологии, но ее тело трепетало, когда его рот обернулся вокруг ее тугого соска. Ее бедра инстинктивно сжались. Он сосал ее грудь, придерживая крепкой рукой ее спину.

— Юлий.

Она зарылась рукам в его темных волосах. Обсидиановые кудри окутали ее пальцы. Его губы сосали, пока ее не прошиб электрический разряд. Все ее тело дрожало, изгибаясь в удовольствии. В тот момент, когда удовольствие охватило слишком много, он выпустил сосок.

Юлий переходил с одной груди на другую, туда и обратно, туда и обратно, пока у нее не закружилась голова от желания.

— Боже, Юлий.

— Что?

— Ты так чертовски хорош в этом.

— Я? — его глаза вспыхнули с мужским удовольствием.

Она сжала пальцы в его волосах, и он зашипел. Это не было болезненным. Она снова потянула, и он оторвался:

— Ты знаешь об этом.

— Ты такая испорченная.

— Тебе нравится это.

— Позволь показать, насколько.

Он перевернул ее на спину и прижал свой член к ее входу. Он был уже твердым, она ощущала тяжесть его бедра. Девушка издала низкий звук, когда его рот коснулся ее шеи. Это была не мягкая дегустация кожи, а разрушение нежной плоти.

— О, да, — прошептала она.

Он сел, и она наблюдала за линиями его плоского живота, когда он толкнулся в нее на один дюйм. Он вращал бедрами, двигаясь в ней. Его руки обернулись вокруг ее бедер, раздвинув ноги, пока ее колени не коснулись кровати. Она почувствовала себя настолько открытой, по-настоящему обнаженной.

Келли провела языком по губам, наблюдая, как Юлий двигается между ее бедер.

— Черт побери, ты хорошенькая, — прошептал он, глядя на нее. Ей показалось, что к ее щекам поднялся неожиданный румянец. Мужчина снова повел бедрами, и это послало искры по ее венам.

— Юлий?

— Да?

— Разрушь меня, — она подтолкнула к нему бедра. — Заставь меня забыть весь мир.

Он рыкнул от удовольствия, а затем толкнулся в нее.

Если бы она была не готова, это было бы больно, но ее тело было настолько гибким для него, что все, что она чувствовала, было резким и грубым удовольствием. Руками она впилась в простыни, а он вонзил пальцы в ее плоть. Юлий держал ее полностью неподвижно, когда совершал резкие глубокие толчки. В свете, льющимся из окна, она могла видеть каждую гипнотическую игру своего тела, когда он толкался в нее.

— Так?

— Ох! — выдохнула она. — Сделай это снова.

Он сделал. Она чувствовала, что он сдерживает себя. Она всегда думала о грубости, как о ненужной составляющей, но она ошибалась.

Его глаза сверкнули, когда его бедра набрали скорость. Влажные шлепки их тел эхом отдавались от стен. Она чувствовала каждый неровный дюйм его члена, каждую вздувшуюся, пульсирующую венку. Она чувствовала свое тело, каждый пальчик на ногах. Под его прикосновением расцвела тупая боль. Утром будут синяки, но ей было плевать. Она чувствовала себя дико и безрассудно.

— Больше, — выдохнула девушка. — Юлий, дай мне больше.

Он упал на нее сверху, отпустив ноги и прижавшись губами к ее губам. Его язык проскользнул между ее губ. Она обернула руки вокруг его спины и ухватилась за него, впившись ногтями в его плечи.

Слой пота образовался там, где их тела соприкасались. Они скользили друг против друга со звериной мощью. Не было размеренного, осторожного ритма, как это было в первый раз, сейчас была просто отчаянная потребность чувствовать друг друга. Слишком много и все же не совсем достаточно. Келли крепко вцепилась ногтями в его кожу. Он оторвался от нее и выпустил дикий звук, который отражал и ее жажду.