Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа - [9]

Наткнувшись на перевернутую лодку, я опустилась рядом, повернувшись к морю лицом. Ну почему в кризисный момент перед глазами всегда появляется мама, читающая мне нравоучения?

«Знай: всем им нужно только одно».

«Никогда не соглашайся на секс, потому что наутро тебя просто выкинут, как вчерашнюю газету».

Мне хотелось биться головой об эту лодку, лишь бы избавиться от мыслей. А еще лучше — впасть в кому.

Там он и нашел меня через несколько часов — с опухшими, как у лягушонка Кермита[2], глазами, въевшейся в кожу тушью и прилипшими к голове волосами, похожими на вязаную шапочку. Вид у меня был, как у террориста-амфибии.

Я почувствовала рядом с собой какое-то движение. Он сел, обнял меня и крепко прижал к себе.

Онемев от потрясения, я вытаращилась на него.

— Ты чего убежала? — прошептал он.

— Я подумала, что совершила страшную ошибку. Что ты не придешь, — выпалила я сквозь слезы, которые полились опять.

— Не говори глупости, — улыбнулся он. — Я просто уснул, когда готовился к выходу. Опоздал немножко, вот и все.

— О! — Моя способность поддерживать разговор, похоже, опять ушла в отпуск.

— Но, кажется, нам надо поговорить.

Ага, ну вот, подумала я. Сейчас начнется: «Это же всего лишь курортный роман, так, ничего серьезного».

— Ты почему мне не сказала, что это у тебя первый раз?

— Как ты узнал? — О боже, неужели я ему всю кровать кровью перепачкала? Только не это! Какое унижение!

— Мне Кейт сказала, — ответил он. — Она объяснила, почему ты сделала ноги спринтерским бегом, когда Грэхем появился без меня.

Мне было все равно, правда это или нет. Такое объяснение щадило мои чувства. Возможными вариантами были: а) после твоего ухода моя кровать напоминала сцену из «Техасской резни бензопилой» и б) ты так ужасна в постели, что, видимо, это у тебя впервые. Оба варианта слишком невыносимы.

— Я не знаю, — искренне ответила я. — Подходящего момента не было.

— Тогда почему ты это сделала? — настаивал он.

— Тоже не знаю. Просто мне показалось, что так и должно быть.

Тут он рассмеялся. Рассмеялся! Я сижу и чувствую себя так, будто у меня только что умерла собака, а он смеется! Он чмокнул меня в кончик носа и притянул к себе:

— Кажется, ты мне начинаешь нравиться, Карли Купер. А теперь пойдем, надо наверстать упущенное.

Остаток отпуска был непрерывным блаженством. На следующее утро мы вернулись в квартиру со всей одеждой Грэхема и поменяли ее на мою. Грэхем с Сарой были в восторге: они уже почти стали постоянной парой.

И мы с Ником тоже. Мы просыпались вместе, загорали вместе, вечером ходили в паб с остальной компанией, но все время держались рядом. Мы много смеялись. Смеялись над дурацкими, бестолковыми вещами. Я влюбилась бесповоротно, без оглядки, по самые уши и выше. И он тоже. Это было невероятно. Когда он видел меня, его лицо загоралось; мы постоянно говорили обо всем на свете и каждую ночь подолгу занимались умопомрачительным сексом. Я была похожа на Дейла Уинтона[3]: многолетний загар и словно вытравленная на лице улыбка.

Наконец наступил последний вечер. В животе весь день ухало, и мне поочередно хотелось то приковать Ника к кровати наручниками и смаковать каждую секунду, то свернуться калачиком в углу и заплакать.

Мы пошли ужинать — в кои-то веки без веселой компании друзей.

— Нельзя, чтобы вот так все и закончилось, Купер, — произнес он, стиснув мою руку так, что мне показалось, будто костяшки сейчас выскочат из суставов.

— Разве может быть иначе? — возопила я. — Мы живем в сотнях миль друг от друга, не умеем водить и оба студенты без гроша в кармане!

Но это было не главное.

Понимаете ли, я его обожала. Это были самые идеальные две недели за всю мою жизнь: я потеряла невинность с самым удивительным мужчиной и знала, что нас ждет. Если бы мы постарались продолжить отношения дома, они бы завязли в длительных разлуках, поздних ночных звонках и нашей жизни в разных городах. Даже в состоянии солнечного удара, алкогольного отравления и эйфории я понимала, что мы слишком молоды для всего этого. Рано или поздно мы оба познакомились бы с кем-нибудь, и конец был бы ужасен: слезы и сцены, упреки и сожаления. Я этого не хотела. Мне хотелось навеки запомнить это время таким, каким оно и было: лучшим эпизодом моей жизни.

Я попыталась ему объяснить. И наконец он понял:

— Знаешь что, Купер, в один прекрасный день я приеду и разыщу тебя. И потом мы поженимся и будем жить в сексуальном раю до конца жизни.

— Обещаешь? — с улыбкой спросила я.

— Обещаю, — ответил он, крепко обнял меня и поцеловал на прощание.

Больше я Ника Руссо ни разу не видела.

Глава 3 Что, если я разработаю хитроумный и сложный план?

Наливаю себе еще кофе и атакую коробку шоколадных эклеров из «Маркс и Спенсер». Есть получается с трудом, потому что на моем лице до сих пор широкая улыбка. М-м-м, Ник Руссо. Я столько лет о нем не вспоминала.

Странно вспоминать себя такой, какой я тогда была: бесстрашной, полной энергии, каждый день встречающей как захватывающее новое приключение. Но в семнадцать лет все мы чувствуем себя неуязвимыми, разве нет?

Конечно, мне было грустно, когда я вернулась из того путешествия. Две недели я ходила по дому как привидение, слушала пластинки «Коммодорс»