Замуж по распределению - [18]

– Формирование связи. Дара читать мысли и внушать их у меня нет. Защита для того, чтобы никто другой не мог проникнуть в сознание. У каждого, кто покидает Зиндаррию, такая. Тебе необходимо поесть.

Односложные ответы были неприятно хлесткими, но звучали по делу, поэтому Алира не могла придраться, хотя недовольство внутри все же шевелилось, частично придавленное остатками совести или тем, что так называлось. Тихое шуршание позади, и вот уже зиндаррианец покинул каюту, заставив вздохнуть одновременно от облегчения и расстройства.

– Мистер очевидность! Никогда не была стервой, но, похоже, замужество действительно меняет. – Горько усмехнувшись, Алира приподняла одеяло, чтобы убедиться в отсутствии белья, которое совершенно точно сама не снимала. – Хорошо, что ничего не помню. Значит, раздел и спать уложил? Да, вроде бы еще до того, как полезла ему в голову. Вечно сначала делаю, а потом думаю! Платье жалко, надеюсь, хотя бы не успели утилизировать как потенциально несущее биологическую опасность. Да уж лучше забыть и не надеяться, чтобы потом не разочаровываться.

Даже совсем небольшое движение напоминало о пережитом. Мышцы болели, словно наутро после первой тренировки, как бывало по возвращении с каникул, забитые и ноющие. Есть на самом деле хотелось, но вначале все же желалось увидеть себя полностью на предмет наличия признаков внешнего воздействия, а после уже одеться, перестав ощущать странное чувство неудобства и стыда. Едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли, Алира с трудом поменяла положение тела и села на кровати, слегка покачнувшись. Голова немного кружилась, но уже через пару минут перестала, позволив ощутить себя почти здоровым человеком. Впрочем, радость длилась недолго; стоило попытаться встать, комната вновь поплыла, отчего к горлу подкатила легкая, но все же тошнота. Пришлось вернуться в исходное положение и дождаться стабилизации в явно сошедшем с ума вестибулярном аппарате. Алира вздохнула несколько раз глубоко, прислушалась к себе и вновь поднялась, усилием воли заставив неприятные ощущения отойти на второй план. Но добраться удалось лишь до кресла, теперь стоявшего несколько дальше, чем накануне. Эти два небольших шага дались с огромным трудом, а вымотали так, будто совершила марш-бросок в горы. Хорошо хоть тошнить перестало. И все же пришлось признать, что дойти до кабины санитарного блока, который находился примерно в пяти метрах, точно не представлялось возможным в обозримом будущем.

– Ощущения, конечно, незабываемые, но как-то иначе я себе представляла первую брачную ночь. И это мы просто ментально познакомились…

Обстановка в каюте, которую пришлось изучать ввиду отсутствия возможности перемещаться, показалась довольно необычной, хотя не особенно отличалась от привычного убранства в туристических шаттлах. В первую очередь удивило даже не это кресло, в котором можно было провести много часов – удобное и мягкое, оно оказалось прекрасно подходящим для фигуры Алиры. Впрочем, ей вспомнилось, что и зиндаррианец им пользовался, явно не испытывая неудобства. Единственным объяснением было то, что это дорогая модель-трансформер, подстраивающаяся под конкретного седока. Если есть не только желание, но и средства, то поводов не позволить себе кресло по цене обычного атмосферного шаттла Алира не видела. Больше удивляла, как ни странно, кровать. Обычно спальное место устраивалось в стеновой нише, являясь ее частью и не угрожая причинить вреда в случае возникновения непредвиденной ситуации. Здесь же стояла на первый взгляд обычная кровать, конечно, закрепленная фиксирующими устройствами, но явно предназначенная для транспортировки. Такие обычно использовались в медицинских блоках, чтобы врачи имели свободный доступ к больному со всех сторон. Однако каюта никак не напоминала привычные палаты, в которых, пусть и редко, но доводилось бывать Алире во время недолгих полетов на Луну. Здесь не было медицинского оборудования, и свет казался вполне естественным, а не тем мертвенно-бледным, который всегда оставлял неприятные ощущения не только в глазах. Да и размер каюты казался гораздо больше обычного, поэтому определиться с тем, придется провести здесь все время полета или положенное время карантина, Алира так и не смогла.

А вскоре вернулся зиндаррианец. Удивительно напоминающий человека суровой профессии со своим развитым телосложением, он принес контейнер, который молча установил на выдвинутый из стены и до этого не замеченный девушкой столик. Внутри оказалась питательная, но легкая еда: горячий мусс с запахом мяса, овощное пюре, судя по зеленовато-бурому цвету, сок из цитрусовых и уже привычная вода в необычной упаковке. К счастью, тошноты уже не было, в отличие от чувства голода.

– А ты? – Ощутив, как сильно хочет на самом деле есть, Алира все же не могла не заметить, что контейнер один. – Не будешь есть здесь или вообще голодаешь?

– Мне показалось, ты хочешь остаться одна. Я позавтракаю у себя. – Ответ прозвучал холодно и вежливо, отчего напрашивался очевидный вывод, что зиндаррианец обиделся.

– Подожди, не уходи, мне нужно кое-что тебе сказать. Личное время и пространство нужно каждому… – Алира вначале принялась объяснять не слишком приятную ситуацию, которую спровоцировала, общепринятыми фразами, но после решила честно признаться: – Я повела себя некрасиво, сорвалась. Мы почти не знакомы, если не считать нескольких часов, которые провели здесь вместе и не в лучшем состоянии. Я вообще не хотела выходить замуж, а тут… Извини, Дэвид. Я злилась на себя, а досталось тебе, это не повторится. Мир? Мне нужна одежда, в таком виде неудобно разговаривать, да и есть тоже. Если честно, я почти постоянно об этом думаю, особенно когда ты рядом. Может, позавтракаем вместе? Поговорим откровенно. Ты тоже, как я поняла, не слишком рад этому браку. Предлагаю сразу обсудить нашу ситуацию и определиться с планами и отношениями. Не возражаешь?