Заморский рубеж - [47]

Дружинник галантно опустился на одно колено, как рыцарь на гравюре, которую ему довелось видеть в каюте адмирала, и весьма неловко, но чрезвычайно трепетно и почтительно прикоснул ся губами к маленькой белой ручке, пахнущей незнакомыми волнующими ароматами. Леди Алиса томно вздохнула и благосклонно кивнула головой, что могло означать и прощание, и прощение.

Михась встал, поклонился всем присутствующим. Затем он отыскал взглядом леди Джоану и по-дружески улыбнулся ей, получив в ответ не менее дружескую улыбку, означавшую, что все недоразумения забыты. Михась тут же повернулся и двинулся прочь, не увидев, как гримаса ненависти и злобы исказила лицо сэра Джеймса.

Бравый кавалерийский полковник вскочил со своего места, положил руку на плечо проходившему мимо него Михасю:

– Капрал, мне, право, жаль, что вы уже уходите! Вы пришлись по душе старому солдату. Хотя, – он понизил голос, – вашим уходом вы открываете мне оперативный простор, и я смогу немедленно зайти леди Алисе во фланг!

– Господин полковник, ваш маневр, несомненно, будет вписан в учебники по тактике кавалерийских атак! – шепнул ему в ответ Михась.

Полковник уселся на место Михася рядом с леди Алисой, а дружинник отправился вслед за адмиралом в его покои, чтобы отдохнуть перед завтрашним очередным испытанием.

Михась легко и свободно, в разминочном темпе бежал по обширному и ухоженному парку сэра Эдуарда. Дорожки в Паркс были ровные и мягкие и приятно пружинили под ногами. Кроны старых деревьев, обступавших дорожку с обеих сторон, почти смыкались высоко над головой, их темно-зеленая листва задерживала солнечные лучи, создавая таинственный полумрак, уют и прохладу. Он совершал эту пробежку не с целью тренировки, а просто так, для отдыха. Отдых он честно заработал на утренних соревнованиях по стрельбе, где занял первое место. Михась с наслаждением вдыхал влажный воздух леса, наполненный новыми запахами, отличавшимися от тех, что царили в его родных темнохвойных лесах. Здесь деревья были в основном незнакомые, с широкими листьями. Но все равно это был лес, по которому он соскучился за пару месяцев пребывания на морях. Михась ни о чем таком особо не думал, просто бежал куда глаза глядят, автоматически фиксируя направление. Заблудиться в лесу он не мог, как не способны это сделать волк или медведь. Поэтому он углублялся все дальше и дальше в этот лес, чистый и приятный, без валежника и накренившихся трухлявых стволов деревьев, с дорожками, протоптанными не зверями, а сделанными руками человека. Это творение природы и человеческих рук не зря называли незнакомым, но теперь вполне понятным английским еловом «парк».

Михась двигался совершенно бесшумно, словно парил над землей. Он радовался жизни, ощущая приятное напряжение прекрасно работающих мышц, ровное и ритмичное биение своего сердца. В его походной сумке, находящейся сейчас в отведенной ему комнате в Башне оруженосцев, лежала красивая шкатулка из темно-красного дерева, содержащая в своем обитом синим бархатом лоне пару замечательных пистолетов, покрытых богатой серебряной насечкой. Михась даже засмеялся на бегу, вспомнив, с какой кислой миной вручал ему первый приз сэр Джеймс – предводитель компании джентльменов, считающих себя самыми ловкими и сильными в мире и даже придумавшими для обозначения собственной исключительности новое словечко «спортсмены». Разумеется, адмирал Дрейк не преминул произнести короткий спич на тему о превосходстве военных моряков над несчастными сухопутными собратьями, у которых нет ни малейшего шанса сравняться с великолепными флотскими хоть в чем-нибудь. Присутствовавшая на соревнованиях среди прочих дам леди Алиса, сменившая вчерашний гнев на милость, тут же подтвердила правоту адмирала, чем повергла в немалую печаль бравого кавалерийского полковника, явно добивавшегося ее благосклонности. Вероятно, вчера, после ухода моряков с ужина, полковник возымел некоторые надежды. Но сегодня ветреная красавица вновь резко переменила курс и явно намеревалась сдаться на милость победителя, то есть Михася (это была еще одна из причин, почему Михась немедленно по возвращении с соревнований выскользнул из замка и ударился в бега).

Впрочем, и полковник, и другие сэры спортсмены взбодрились после того, как сэр Джеймс, выслушав спич адмирала, заметил, что он не будет напрасно сотрясать воздух в бессмысленном споре, но весьма скоро адмирал вынужден будет признать ошибочность своих суждений, ибо завтра состоятся конные скачки, в которых, разумеется, ни у самого адмирала, ни у какого-либо другого моряка нет надежды на успех. Адмирал, который только и ждал подобного заявления, тут же предложил пари, что морской пехотинец, подчеркиваю, сказал он, пехотинец, но морской! – то есть все тот же капрал Майк Русс, обойдет в конных скачках не менее половины участников из числа сухопутных джентльменов.

К грандиозному пари тут же присоединились большинство из присутствующих. Понятно, что все они ставили на сухопутных. Адмирал остался в гордом одиночестве. Даже леди Алиса не решилась его поддержать. Скорее всего, она сделала это не от недостатка энтузиазма, а от недостатка средств.