Замороженная саранча - [4]

— Ой, а в магазин сегодня хлеб не завезли, нам тетя Шура сказала, что, может, после обеда привезут, мы можем сходить — начинала сочинять я.

— Я с Хочу Все Знать договорилась, он из Электростали привезет — отвечала бабушка. — Помой руки и садись есть.

Через год нам подарили велосипеды, теперь мы реже останавливались по дороге, но играть не перестали — из бедных девушек мы превратились в рыцарей. Я назвала свою лошадь Голубка, потому что так звали лошадь у тети Тани в деревне, хотя Наташка говорит, что надо придумать имя покрасивее. Ее лошадь зовут Альбертина.

Энтомологические страсти

Один раз летом мы с родителями поехали к тете Лиле в Ленинград. Мы видели много достопримечательностей: военные корабли, Эрмитаж, картины разных известных художников, заводного павлина, золотые тарелки, Самсона, разрывающего пасть льву (это такой фонтан), но самое главное — мы нашли такую классную гусеницу: ядовито-зеленого цвета, толщиной в большой палец, бархатистую на ощупь и с шипом на попе!! Мы положили ее в коробку от сигарет, а коробку на подоконник, помыли руки и сели ужинать. Ну, пока родители рассказывали тете Лиле где мы сегодня были, что видели, мы с Машкой незаметно таскали копченую колбасу. Вдруг тетя Лиля как вскочит из-за стола, даже свою тарелку опрокинула, как заорет. Мы с Машкой испугались, сразу руки от колбасы отдернули, а тетя глаза выпучила, ничего сказать не может, только губами шевелит. «Лиля, что с тобой?» «Елизавета Петровна, что случилось?» — это родители заволновались, а я подумала: «а вдруг у нее этот, как его, искульт? И она больше не сможет говорить?» А она ртом воздух хватает, а рукой куда-то в сторону окна тычет. Мы тоже туда посмотрели. На фоне бледного неба — там же ночи белые — извивался какой-то обрубок, похожий на отрубленный палец, а его подсвеченная торшером и увеличенная в пять раз тень корчилась на обоях. Сначала мне тоже стало как-то не по себе… Но тут тетя Лиля очнулась (папа налил ей воды, мама накапала валерьянки), и я перестала за нее волноваться, потому что она закричала. Значит, не какой у нее не искульт.

— Чтобы немедленно, сию же минуту, спустили это чудовище в унитаз!!

Теперь надо было волноваться за гусенцу.

— Ну, тетя Лилечка, миленькая, ну какое же это чудовище, это просто гусеница, из нее потом будет бабочка, мы ее сейчас в стеклянную баночку пересадим, с крышечкой, она оттуда уже не убежит, посмотрите, какая она мягонькая, хорошенькая — и я поднесла гусеницу поближе к тете, чтобы она могла ее как следует рассмотреть и потрогать. Она опять громко завизжала, и тогда папа сказал: «Вы слышали?». Даже папа, который помог нам достать эту гусеницу с дерева, был за тетю Лилю, а не за гусеницу. Пришлось смириться. Единственное, чего нам удалось добиться — это смягчения приговора. Утопление в унитазе было заменено сбрасыванием с 5-го этажа.

На следующее утро мы выбежали во двор пораньше, обшарили все кусты под окнами, но ничего не нашли. Вернее, нашли выброшенные из окон старые тряпки, газеты, бутылки, облезлую елку, но не нашу зеленую гусеницу.

Замороженная саранча

Сегодня мы с Наташкой наловили полные носки саранчи. Куда нам столько? Но когда очередной огромный кузнечик выпрыгивает прямо из-под ног, ты невольно делаешь стойку и хватаешь его. Вообще-то, мы не собирались за саранчей, даже банку с собой не взяли, поэтому и пришлось сажать их в носки. За саранчей надо идти на дальнее поле, это за сеткой, за грязной канавой с ржавой водой (она такая ржавая от консервных банок, их все туда выбрасывают, а Сережка Еремин в прошлом году нам врал что это целебные грязевые источники, богатые железом). Можно, конечно, и нормальной дорогой туда дойти, но это долго.

Наша лаборатория помещалась на бревне за домом. Мы аккуратно достали из носков нашу добычу. Одну саранчу по дороге загрызли сородичи, пришлось похоронить ее с почестями под шиповником, где уже покоились ежик, воробей и много подопытных саранчей. Двух саранчей, потерявших в носке ноги, мы загипсовали в глину. Теперь их надо регулярно кормить творогом и таблетками глюконата кальция, смоченными ягодным соком, чтобы ноги быстрее срастались. Еще одну мы решили напоить одеколоном «Заря», другую стали готовить к полету в космос — посадили ее в пузырек, к пузырьку привязали веревку, и стали вращать. Осталось 3 саранчи, опыты нам надоели, дедушка позвал купаться, и я придумала их заморозить. А что? В Америке же замораживают людей, чтобы они дожили до 2100 года. Мы заморозим саранчей, а зимой разморозим, будет во что поиграть. Я завернула их в целофановый пакет и сунула в морозильник между свертком масла и чем-то еще, и пошла на пруд.

Вечером бабушка ушла к тете Жене посмотреть у кого больше огурцы — у нее или у нас, и пропала. Наверное, она еще к тете Шуре зашла сравнить, а потом к дяде Жоре, так долго ее не было. Поэтому дедушка решил отварить «на скорую руку» сосиски. Он открыл дверцу морозильника… Мы с Наташкой в это время играли в карты у Катьки на крыльце. Вдруг раздался вопль, а потом дедушка громко заорал: «Поля, домой!»

Ну скажите, как можно перепутать саранчу с сосиской? Нет, на вкус-то, наверное, можно, все знают, что в сосисках попадаются туалетная бумага и мышиные хвосты, но по цвету?! По форме?! По размеру, наконец!!! Хорошо хоть, что морозильник открыла не бабушка… В смысле, это бабушке повезло, она бы точно шлепнулась в обморок. А мне не повезло — меня наказали и не разрешили выходить за калитку. Но больше всего не повезло саранчам — они уж точно теперь не доживут до 2100 года!