Замок у моря - [2]

— Кажется нет, но думаю, что в Ирландском море и камбалы хватает. Постараюсь устроить что-нибудь такое к вашему приезду.

— Надо чтобы камбала была крупной, около полуметра, и абсолютно свежей, а не той мороженой дрянью, что кусками лежит на прилавках рыбных магазинов.

— Хорошо, я учту.

— Ну, — Пэро подал мне обычным своим изящным жестом руку, — идите собираться. До скорой встречи, и жду от вас телеграммы.

* * *

Ровно в восемь утра следующего дня мой поезд тронулся с Юстонского вокзала.

Саутпорт был его предпоследним местом следования. Маршрут заканчивался в Престоне, известном каждому англичанину по исторической битве, где в 1648 году войска Кромвеля нанесли решающее поражение роялистам и союзным им шотландским кланам. И видимо, туда направлялась шумная орава школьников двенадцати-тринадцати лет, энергично занимавшая места, к счастью в соседнем, а не в моем вагоне.

Кроме меня в купе поместились еще две пожилые дамы, скоро задремавшие от постукивания колес и легкого покачивания вагона.

Дорога до Саутпорта занимала около шести с лишним часов.

Уже к половине пути я прочитал все утренние газеты и начал лениво глазеть в окно на привычные пейзажи средней Англии.

Приближался какой-то довольно крупный город. По-видимому — Лестер. Ну да, значит, можно будет прогуляться по перрону. В дороге мне никогда не хотелось есть, но все-таки наверно стоит взять сэндвич и выпить пива в станционном буфете… или чаю и рюмку ликера.

Пока я раздумывал на эту тему, старушки ожили, начали поправлять прически и, судя по всему, готовились закончить свое путешествие.

Вскоре поезд остановился.

Я помог пожилым дамам вынести их саквояжи на перрон и, имея еще более пятнадцати минут в запасе, отправился к буфету. Там же у входа я приобрел местную газету, чтобы хоть чем-то занять дальнейшее время в поезде.

Из окна буфета был хорошо виден перрон и очень небольшое число людей садившихся в вагоны. Я тут же подумал, что вероятнее всего оставшуюся часть путешествия проведу в купе один, что, как бы там ни было, всегда приятней случайной компании.

Однако мои надежды не оправдались. Открыв дверь купе, я обнаружил там молодого человека, вальяжно расположившегося на местах моих бывших попутчиц. Мы кивнули друг другу. Я сел на свое место напротив и невольно сразу же обратил внимание на своего vis-a-vi. Точнее, на его одежду.

Такое встречаешь не каждый день. Одет он был не просто модно, а с той дорогой и подчеркнутой изысканностью, которую можно увидеть разве лишь на фотографиях в богатых иллюстрированных журналах. Даже для самого описания его наряда понадобились бы названия специальных и малоизвестных мне материй и красок. Его гладкий, не оставляющий складок костюм не был ни белым, ни желтым, а чем-то очень приятно средним. Под ним переливалась фиолетовая рубашка с расстегнутым отложным воротником. Тут же на полке лежала светлая шляпа с немного загнутыми как у ковбоев краями и с широкой в точный цвет с рубашкой фиолетовой лентой. Такой же платочек острым треугольником торчал из кармана его пиджака.

Хотя в моем собственном гардеробе все было в порядке, я почему-то почувствовал легкое беспокойство, ощупал рукой узел галстука и неизвестно зачем посмотрел на брюки.

Но впрочем, какое мне дело до незнакомого денди.

Я вытянул из кармана только что купленную местную газету и, разворачивая ее, машинально еще раз взглянул на шикарного соседа. На вид ему было никак не более тридцати. Лет двадцать семь — двадцать восемь, наверное.

Темные чуть волнистые волосы. Не очень длинные, лишь слегка находящие на уши. Открытый лоб. Лицо приятное, хотя, пожалуй, ничем особенным не примечательное. Нос правильный, прямой. И волевой с небольшим углублением подбородок. Лицо — скорее с оттенком благородства, чем красоты. Вот только немного странные глаза. Светло-серые, очень внимательные. Будто сразу схватывающие то, на чем остановились.

Я развернул газету, по своему обыкновению посередине, и начал читать, а, вернее сказать, перепрыгивая через строчки, просматривать сообщения о деловой жизни оставшегося позади Лестера, не имевшие для меня, по правде говоря, почти никакого интереса. Затем, чуть внимательней, я проглядел местные полицейские хроники. Потом, перевернув страницу, перешел на культурную и светскую жизнь.

Я увидел несколько больших фотографий и сообщения к ним. На одном из снимков какая-то бракосочетающаяся пара, на другом… я непроизвольно взглянул на своего соседа, а потом снова на фотографию.

Несомненно, одно и то же лицо!

«Я не ищу быстрого успеха в высшем свете, — значилось в начале текста под фотографией. — Люди должны быть красивыми везде: в Лондоне, в Лестере и других провинциальных городах, и даже в простом рыбачьем поселке. Служить этому отпущенным мне богом талантом — главная цель моей жизни».

«Хорошие слова», — подумал я. Дальше шел короткий рассказ об успешном дебюте молодого лондонского модельера, несомненно талантливого, и тепло принятого местной публикой. И имя — «Джеральд Холборн». Но самое удивительное было дальше. Мистер Холборн оказался никем иным, как наследным пэром, сыном лорда Джона Холборна, то есть прямым потомком едва ли не самого влиятельного в средневековье ланкаширского рода, и прежде всего тех мест вокруг Саутпорта, куда я сейчас направлялся. Я не смог не взглянуть на молодого человека еще раз и сразу встретился с его внимательными и слегка улыбающимися глазами.