Замок тайн - [89]

Джулиан был красноречив – ему во что бы то ни стало следовало отговорить короля.

– Сир, если весть о вашем недостойном браке разлетится, от вас отвернутся соратники, а иноземные дворы станут смеяться над вами…

– Если, если, если!.. – почти простонал Карл. – Сколько таких «если» было в моей жизни. Почему я должен полагаться на такое вот «если», а не поступать так, как считаю нужным? Я устал, как я устал… Порой мне просто хочется человеческой жизни, хочется отказаться от всего…

Джулиан промолчал, но словно отдалился от Карла. Король по-прежнему не видел его лица, но понимал, что проявил при спутнике непростительную слабость, что он не должен был говорить этих слов, вырвавшихся у него в минуту отчаяния. К тому же он никогда не позволял себе забыть о своем звании, о божественном предназначении быть королем и добиваться престола. Но сейчас он думал лишь о том, что ему хочется и соединить свою судьбу с Евой, и добиться трона.

– Ева, она… – начал он, но Джулиан перебил его:

– Ева Робсарт недостойна вас, сир.

Это было сказано сухо и твердо. Карл улыбнулся в темноте. Он давно понял, что Джулиан недолюбливает его избранницу и стремится всячески опорочить ее в глазах короля.

– Ты не понимаешь, Джулиан. Я люблю ее. Но ты… Такие люди, как ты, обладающие врожденной добродетелью, не способны понять ошеломляющего натиска чувств, обрушивающихся на людей моего типа. То, что Ева не ангел… Я не слеп и вижу это. Она легкомысленна, импульсивна, высокомерна, но у нее живая натура, гибкий ум. Она способна многое понять и многому научиться. И она любит меня. Даже не догадываясь, кто я.

– Вы в этом уверены, сир? – как-то холодно и зло произнес Джулиан. – Почему вы считаете, что Ева Робсарт, так хорошо знавшая вас ранее, не догадывается, кто вы? Вот ее сестра, к примеру, говорила, что Ева, рассказывая ей, что мы роялисты, обмолвилась и о том, что узнала одного из нас. Уж, наверное, не меня, ибо мы ни разу не встречались.

Карл насторожился, замер, даже словно задохнувшись. Он сам не ожидал, как сильно заденут его слова Джулиана. Ведь подсознательно он упивался мыслью, что Ева полюбила его как человека, полюбила Чарльза Трентона, а не короля, Карла Стюарта. А ведь Ева, несмотря на ее пылкость и нежность, не просто влюбленная провинциалка. Она знала свет, вращалась в высших кругах, и это не могло не сделать ее честолюбивой. Тем не менее Карл постарался прогнать эту мысль. Ему так хотелось простых человеческих чувств, бескорыстных и искренних, всего того, что он столь страстно искал в любви Евы.

– Джулиан, твои обязанности сделали тебя подозрительным. Ева могла сказать это, лишь бы убедить сестру. Я ведь так изменился со времен нашего знакомства, и она…

Он не окончил, резко повернувшись в сторону освещенной луной лестницы, откуда долетели торопливые легкие шаги. И появилась она, Ева.

При виде ее у Карла словно запылало все внутри. Она заметила мужчин и остановилась. В легком белом пеньюаре с пеной кружев, с распущенными ниспадающими на плечи волнами волос, она показалась королю легкой ночной феей из легенды. Как завороженный, он шагнул к ней, не слыша тихих проклятий Джулиана. Карл протянул к ней руки, и она кинулась навстречу; он обнял ее, вдохнул идущий от волос девушки аромат жасмина.

Она льнула к нему, ничуть не смущаясь присутствия Джулиана.

– Отец сказал, что вы были у него. Я так волновалась. Он не узнал вас?

– Разве лорд Дэвид ничего не сказал тебе, Ева?

– Нет. А что он должен был сказать?

Карлу это показалось странным. Хотя, возможно, Робсарт просто сначала хотел поговорить с Гаррисоном и официально расторгнуть помолвку.

– Я попросил твоей руки у лорда Дэвида, – сказал король.

Эти слова дались ему тяжелее, чем он мог ожидать. Даже радости он не ощутил. Возможно, сказались увещевания Джулиана. Поэтому, проговорив это, он сразу же взглянул не на Еву, а на Грэнтэма.

Силуэт лорда слабо выступал во мраке. Потом Джулиан пошел прочь. И чем дальше он уходил, тем легче становилось на душе у Карла. Он даже негромко засмеялся. Вновь поглядев на Еву, он сжал ее лицо в ладонях.

– Ангел мой, Ева, я попросил твоей руки и не получил отказа.

У Евы так стучало сердце, что, казалось, его удары отдаются в горле.

– О… – только и выдохнула она. И вдруг заплакала. Это было немое, беззвучное рыдание, нервно сотрясавшее все тело.

– Что с тобой, Ева? – утешал ее Карл. – Разве мы не любим друг друга? Разве ты не хочешь, чтобы наша связь была освящена небом?

– О, хочу, хочу! – всхлипывала она. – Но я так боялась… Я не смела и надеяться.

– Но почему? – спросил он и помимо воли вспомнил, что говорил Джулиан. О том, что Ева знает, кто он. Почему она так поражена тем, что он попросил ее руки? Сейчас она была в таком смятении, словно свершилось нечто немыслимое. Где-то в глубине души Карла появился холодок. Он даже отстранился от нее. – Почему ты так потрясена, Ева? Разве я поступил не по-джентльменски, что попросил руки женщины, которую совратил? И почему твой отец не мог ответить мне согласием?

Она молчала и продолжала нервно всхлипывать. Но Карл требовал ответа. Ему необходимо было понять – любит ли его Ева или же ведет с ним игру. Он сам не ожидал, насколько это окажется для него важным.