Замок тайн - [26]

– Но вы-то сами не больно придерживаетесь этих правил? – заметил Карл, окидывая взглядом роскошный наряд Евы.

– О да! – Она вскинула голову. – Я роялистка до мозга костей, ибо никогда не признаю власть тех, кто говорит, что радоваться – это грешно. А сами-то… – Она даже передернула плечами. – Была я при новом дворе господина Молчание и скажу: все это лишь жалкое подобие того, что я видела при монархии. Однако сколько же лицемерия и притворства при этом!

– Так вы бывали и при дворе Стюартов? – негромко спросил Карл, не спуская глаз с точеного профиля Евы. – А помните ли вы принца Уэльского?

Джулиан напрягся, он счел это грубым ходом, хотя сам с нетерпением ждал, что скажет Ева.

– Его высочество? – Ева чуть повернулась к королю. – Конечно, я его отлично помню. Этакий смуглый ребенок, полный обаяния. По-моему, я ему нравилась. Как всякая пригожая леди, разумеется. Но я-то ведь тогда была очарована принцем Рупертом и никого другого не замечала. А Карл Уэльский… Помню, я кормила его леденцами. Бедный Карл Стюарт!.. Ходили слухи, что он погиб, и я даже плакала из-за этого.

Ева достойно вынесла испытание. Джулиан видел, как напрягшиеся было плечи короля расслабленно опустились. Он даже украдкой обернулся к Джулиану и подмигнул.

Они подъехали к Сент-Прайори, когда солнце уже заглядывало за кромку горизонта, а на востоке стали сгущаться темно-синие вечерние облака, озаренные блеклым ликом луны и ранними звездами. Вблизи замка местность сделалась более живописной и обжитой, стали попадаться селения среди буковых рощ, слышалось мычание возвращавшихся к домам коров и щелканье пастушеского кнута.

Сент-Прайори возник, когда они миновали небольшой холм. Замок стоял посреди громадного парка, почти леса, над которым возвышались его внушительные башни и унизанные флюгерами кровли. Всадники спустились с холма и, миновав узкий проезд между двумя большими прудами со стоячей водой, подъехали к чугунным воротам с виньетками и позолоченными остриями – дань новой моде.

Ворота как раз стояли открытыми, и из них выходила довольно значительная группа людей, – все были мрачны и бросали на всадников хмурые взгляды.

– Это наши поденщики, – пояснила Ева. – Они никогда не остаются на ночь в замке. Это приказ отца.

Она о чем-то переговорила с вышедшим из сторожки привратником. Говорила тихо, но до короля все же долетела фраза – «отпевание окончено».

– В замке кто-то умер? – спросил Карл. – Может, мы не вовремя?

Но Ева уже направила коня в ворота.

– Для посланцев комиссаров наш дом всегда открыт, – многозначительно сказала она и через минуту будничным голосом добавила: – Умер наш слуга. Несчастный случай – его растерзали сторожевые псы.

Король почувствовал себя неуютно. Да и сама атмосфера, когда они въехали в парк, словно придавила плечи. Здесь меж деревьев уже царили сумрак и тишина. Приехавшие словно попали в какой-то иной мир, таинственный и безлюдный, что столь не свойственно крупным поместьям. Подъездная аллея была широкой, посыпанной гравием и ухоженной, а вдоль нее на всем протяжении росли стройные ели – они служили словно оградой, за которой простирались заросли давно не расчищаемого парка. Тихое, безлюдное, дикое место, совершенно не соответствующее живому характеру их проводницы.

Наконец показался сам замок.

Картина здесь менялась: мощеный двор, газон перед зданием, еще зеленый и ровно подрезанный, с пирамидально остриженными пихтами по всему периметру. Последние лучи солнца горели огнем в больших готических окнах. И всюду царили безмолвие и пустота.

Слуг они увидели лишь в холле: человек пять-шесть мужчин и четыре женщины в чепцах и передниках. Если это и есть вся прислуга, то ее удивительно мало для столь большого поместья.

Король Карл невольно присвистнул, оглядывая холл. Какая роскошь! Холл был очень высок, и в стрельчатых арках над головой еще чувствовалось что-то монастырское. Но это каменное кружево розеток и капителей колонн не утратило своей привлекательности, несмотря на старомодность. Пол был выложен светлыми мраморными плитами, стены в человеческий рост покрыты деревянными резными панелями, а выше выбелены до слепящей белизны и украшены начищенным до блеска оружием, старинными кирасами, меж которыми красовались и охотничьи трофеи – растянутые меховые шкуры, головы оленей с ветвистыми рогами, ощетинившиеся клыками вепри и оскаленные морды волков. Вдоль стен стояли высокие кованые канделябры искусной работы с пучками длинных белых свечей, а скамьи и столы, хотя и массивные, были украшены затейливой резьбой с прекрасными инкрустациями из олова и перламутра. Несмотря на торжественность, холл казался светлым и приветливым. И все же отпечаток суровости лежал и на нем. Возможно, причиной тому были пустота и тишина, надежно воцарившиеся в замке, а может, именно его средневековый облик внушал гостям неясное беспокойство.

Но Ева уже увлекла их дальше. Они оказались в галерее с большими трехстворчатыми окнами над головой с одной стороны и рядом фамильных портретов в позолоченных рамах на противоположной стене. И тут они увидели младшую сестру Евы, спускавшуюся к ним по широкой лестнице.