Замок Спящей красавицы - [30]

Было в его голосе нечто такое, что заставило Йолу подумать, что маркиз переходит границы дозволенного.

Впрочем, прежде чем она успела возразить ему, он удивил ее новым вопросом:

— Вы его любите?

Йола покачала головой.

— Это и есть ваш ответ.

— Почему же?

— Потому что брак без любви может быть настоящим адом на земле!

— Большинство молодых людей во Франции вступают в брак без любви, повинуясь воле родителей, — возразила Йола.

— Большинство женщин не столь чувствительны, как вы, — возразил он. — Неужели вы и вправду готовы жить под одной крышей с мужчиной, к которому не питаете никаких чувств, который для вас значит не больше всех остальных?

— Я тоже так думала, — призналась Йола, словно кто-то вырвал у нее это признание. — Но в то же время разве у меня есть выбор?

— Только не тот, который вы обдумываете, — резко ответил маркиз. — Вы должны дождаться большой любви.

— А если это никогда не произойдет? Только в книгах все непременно имеет счастливый конец.

Маркиз взял ее за руку.

— Хотите, я вам погадаю? — сказал он. — Позвольте вам сказать, что вы похожи на Спящую красавицу. Принц еще не разбудил вас, так что откуда вам знать, что такое любовь? Но в один прекрасный день вы это узнаете, и вам станет ясно, что ничто другое в этом мире не имеет никакого значения.

Серьезность, с какой были сказаны эти слова, напугала Йолу. Она пристально посмотрела на маркиза. Он твердо отразил ее взгляд, и она поспешила отвести глаза, опасаясь, что он прочтет в них все ее мысли и чувства.

Наконец, сделав над собой усилие, она произнесла:

— Откуда вам знать, любила ли я когда-нибудь и люблю ли кого-то сейчас?

— Не надейтесь меня обмануть, — ответил маркиз.

— Я и не собиралась. Я хочу лишь сказать, что вы многое домысливаете. Я же не готова согласиться с вами.

— Посмотрите на меня, Йола.

Она хотела возразить, но каким-то странным образом, плохо отдавая себе отчет в собственных действиях, посмотрела ему в глаза. Его лицо оказалось рядом с ее лицом.

— Я готов спорить на что угодно, — быстро произнес маркиз, — на все, что для меня свято, что вы еще не только никого не любили, но ни один мужчина не прикасался к вам.

Его слова ошеломили ее. Йола почувствовала, как дрожат ее пальцы, которые он держал в своей руке. Ее бледные щеки залились краской, и она ничего не могла с этим поделать.

— Я так и знал, — произнес маркиз, торжествуя.

Йола отдернула руку.

— Думаю, нам пора.

— Разумеется, пора, — согласился маркиз.

Он попросил официанта принести счет, после чего накинул ей на плечи зеленую бархатную шаль в тон ее платью.

— И куда вы желаете отправиться? — спросил он.

Йола было открыла рот, чтобы сказать, что не знает, как из внутренних помещений вышел какой-то мужчина и решительно направился к их столику. Когда он подошел ближе, Йола подняла глаза и поняла, что это принц Наполеон.

— Мадемуазель Лефлёр, — произнес он. — Как я счастлив снова видеть вас! — Он поцеловал ей руку, после чего обратился к маркизу: — Я должен был догадаться, Лео, что вы опередите меня на один шаг. Более того, вчера вечером я спросил у очаровательной Эме, не согласится ли мадемуазель отужинать со мной. Увы, мне было сказано, что мадемуазель уже получила приглашение.

Принц театрально развел руками.

— Лео, вечно этот Лео! — воскликнул он, снова поворачиваясь к Йоле. — Когда-нибудь я или другой отчаявшийся джентльмен бросим сто в Сену.

— Как вы можете быть столь жестоки? — спросила Йола.

— К нему? Конечно! — воскликнул принц. — К вам? Никогда.

— Мы как раз собрались уходить, — сообщил маркиз.

— В таком случае я скажу вам, что я сделаю, — отозвался принц. — Я отвезу вас обоих на бал, который устраивает одна моя знакомая. Это наверняка позабавит мадемуазель Лефлёр, и, конечно, хозяйка будет ужасно рада вас видеть, Лео.

— О ком вы говорите? — уточнил маркиз.

— О прекрасной Ла Паиве. О ком же еще? — ответил принц.

Услышав его слова, Йола напряглась. От своих школьных подружек Йола знала имена знаменитых куртизанок Парижа. Знала она и то, что Ла Паива была среди них самой блистательной. О ее драгоценностях взахлеб писали газеты, а ее дом на Елисейских Полях, который подарил ей любовник, был столь прекрасен, что журналисты наперебой восторгались им.

Йола читала, что ванна у Ла Паивы сделана из цельного оникса, а позолоченные краны украшены драгоценными камнями. Читала она и о том, в каких роскошных нарядах Ла Паива появляется в свете — в ложе на оперной премьере в Итальянском театре или на скачках.

То, о чем не успели сообщить журналисты, Ла Паива дописывала сама, вернее, поручала газетам писать о себе изо дня в день. В этом году, когда в Париже проводилась Всемирная выставка, многие авторы спрашивали, кто может сравниться с великолепной и обворожительной Ла Паивой.

Впрочем, Йола отдавала себе отчет в том, что Ла Паива воплощает тот тип дам полусвета, о которых с таким презрением отзывались мадам Реназе и Эме. По словам мадам, и она, и ее племянница, по сути дела, были верными женами, только не первыми, а вторыми, и не осквернили бы своих уст тем вульгарным словом, которым называли Ла Паиву и ей подобных.

Йола уже собралась заявить принцу, что не поедет на вечеринку, которую устраивает