Замок на загадочной планете - [48]

Ворон перелетел на письменный стол и стал важно по нему расхаживать. Потом остановился, оценивающе посмотрел на Зверева. И начал говорить:

— Понимаешь, служивый. Когда ты уехал, у нас все вроде образовалось. Все обрадовались до невероятной степени. Не в том смысле, что тебя нет. Наоборот, даже немножко горевали. А обрадовались, что жить стало свободнее, жить стало веселее. Но, видно, радость не бывает настоящей, если она без конца.

— Ну, перестали радоваться,— тоже неплохо,— рассудительно сказал Зверев.

— Не перебивай ты меня. Не так все. В том-то и дело, что никто радоваться не перестал. Все смеются да хохочут. Царю палец показали, он три дня смеялся, остановить не могли. Все кругом радуются, аж из сил выбились. Я — на что птица несмеющаяся, а и то пытаюсь из себя улыбку выдавить.

— Не пойму я что-то.

— Вот и я не пойму. А тот, кто смеется, тот и вовсе ни о чем не задумывается. Я только благодаря тому, что не смеюсь — сообразил: плохо это, горе. Смех все время: и днем и ночью. Сперва даже потолки дрожали от общего веселья. Теперь все вокруг обессилели: лежат и улыбаются только. Баба моя Яга даже напиться не может. Увидела кружку с водой — и в смех. Ковш для воды взяла — до упаду смеется. Спаси ты, Зверев, нас, батюшка. Пошли со мной.

— Я только начальству сказать должен,— потянулся Зверев к телефону.

— Везде порядок должен быть,— уважительно И с пониманием произнес ворон.— Без порядку никак нельзя.

— Точно,— улыбнулся лейтенант.

Вскоре они оба спустились на улицу.

— Полетели, что ли...— предложил ворон и тут Же взмахнул крыльями.

— Постой. Как полетели? — застеснялся лейтенант.— Я ж это... летать-то не умею.

— Загвоздочка,— ворон, сделав круг, вернулся и сел рядом на дереве.

— Пешком придется,— сказал Зверев.— Все великие путешественники ходили только пешком.

— Так я пешком не хочу,— покачал головой ворон.— Я же птица!

Зверев замолчал. Непонятно было, как им двигаться вперед. Один умел летать, но не любил ходить. Тогда как другой, наоборот, ходил, но не летал.

— А если тебя в это... в пакет полиэтиленовый посажу.

Он достал из кармана пакет с надписью «С Новым годом».

— Ну, давай,— раскрыл его перед вороном.

Ворон сначала засунул голову в пакет, потом посмотрел на Зверева, как бы говоря: «И такое предлагается мне, самой гордой и самой черной птице на свете?»

— Неужели боишься? — спросил Зверев.

Это могло обидеть даже воробья, поэтому через минуту лейтенант шагал по улице с пакетом, из которого время от времени доносились комментарии ворона.

— Ты это куда? — первым делом спросил он, после того, как проклюнул в пакете дырку и смог лично наблюдать за движением.

— К беседке,— пояснил Зверев.— В парк. Куда же еще?

— В парк можно. Только не к беседке.

— Это еще почему?

— Потому что все это мне не нравится. А еще — нас там могут ждать. Зачем же идти туда, где тебя ждут с не очень хорошими намерениями.

— Кто может ждать?

— Не знаю кто. Но все равно. Нам лучше туда так попасть, чтобы ни одна живая душа об этом не узнала. Ни одна.

— Это, конечно, правильно,— согласился лейтенант.— Да разве есть другой путь?

— Путей много. И каждый раз лучше идти новым. Потому как по второму разу пойдешь — в беду попадешь.

— Но по твоему пути сейчас точно не пойдем. Ведь прилететь как ты, я не смогу. Так что идти придется по другому. Но как? — и он пристально посмотрел на ворона.

— Я вот что думаю,— ворон высунул голову из полиэтиленового кулька.— Я тут воду пил в парке вашем. Уж очень она мне нашу напоминает. А вытекает она из огромной трубы.

— Ничего не пойму,— замигал глазами Петр.— Труба, вода, как нам двигаться.

— К трубе давай, где источник. Знаешь?

Зверев кивнул головой.

Возле источника ворон, вылетев из пакета, попробовал воду.

— Наша,— радостно сказал он.— Наша и есть. Оттуда течет. Значит, туда нам и дорога.

— Как? — с удивлением спросил Петя.— Прямо в трубу лезть? Или куда?

— Туда, туда, а то как же. Ты не бойся, вода чистая.

Ворон безбоязненно заходил по лужице.

— И как это может быть? — не мог успокоиться Петя.— Лезть в трубу, а вылезать неизвестно где.

— Не неизвестно где,— поправил его ворон.— А на Хрустальной горе. Ты сам посмотри вокруг — ведь это она и есть, наша гора.

Петя посмотрел, а ворон продолжал:

— Там, где у вас карусели стоят — у нас дворец хрустальный. Ну, грот, кстати точно на своем месте. Хоть у вас, хоть у нас. Кстати, никто из него не выглядывает, посмотри-ка.

Зверев испуганно обернулся. Он всмотрелся в грот, но ничего подозрительного не заметил.

— Надо спешить,— решил лейтенант.

— Это точно,— обрадованно согласился ворон.—Нечего нам тут рассиживаться. Давай я первый пошлепаю, а ты за мной.

Ворон юркнул в трубу, даже не ожидая согласия лейтенанта.

Зверев отправился за ним и оказался по колено в воде. Хоть по словам ворона вода была чистейшей, но он, видно, забыл сообщить, какой холодной она была. Через пять минут левую ногу стало сводить. Но ворон то ли шел, то ли плыл где-то впереди, и Звереву ничего не оставалось, как пытаться его догнать.

Глава вторая. РОДНЫЕ МЕСТА

Они брели по трубе, задыхаясь от сырости. И когда наконец мелькнул свет, Зверев вздохнул с облегчением. Ворон, каркая, рванулся на свободу, Зверев — за ним.