Замок Лорда Валентина - [26]

Валентин еще два раза видел слепое жонглирование в Пидруде. Еще два раза он видел, как Слит, напряженный и выдохшийся, сходил с подмостков. Валентин понимал, что усталость Слита не зависела от внимания зрителей: это была адски тяжелая работа, вот и все. И Валентин старался, как мог, дать ему покой и облегчение. Валентину было приятно служить таким образом другому.

И еще два раза Валентин видел темные сны. Один раз к нему явился Понтификс и позвал его в Лабиринт, когда он вошел туда, там было множество проходов и непонятных улиц, а изображение тощего старого Тивераса плыло перед ним, ведя его к центру. Наконец он достиг какой-то внутренней части громадного Лабиринта, Понтификс вдруг исчез, и Валентин остался один в пустоте холодного зеленого света, все опоры исчезли и он бесконечно падал к Центру Маджипура. А в другую ночь Корональ, едущий на своей колеснице через Пидруд, поманил его к себе и предложил сыграть в игорном ларьке, и они метали диск и сбили отметки и выиграли связку беловатых пальцевых суставов, а когда Валентин спросил, чьи это кости, Лорд Валентин засмеялся, дернул себя за густую черную бороду, устремил на Валентина свои вспыхивающие глаза и сказал: «Посмотри на свои руки», и Валентин увидел, что у него нет пальцев, просто розовые шары на запястьях.

Валентин снова поделился этим со Слитом и Карабеллой, и они опять не дали никакого толкования, а лишь повторили свой совет обратиться к какой-нибудь жрице мира снов, как только они уйдут из Пидруда.

Объезд был неминуем. Фестиваль закончился; кораблей Короналя в гавани уже не было, дороги были забиты отъезжающими, так как люди из провинций возвращались домой. Залзан Кавол торопил свою труппу закончить все дела в Пидруде, чтобы двинуться в путь на морской день после полудня.

Это известие почему-то опечалило Шанамира. Валентин обратил внимание на настроение мальчика.

– Я думал, ты будешь рад ехать дальше. Тебе не хочется оставлять город?

Шанамир покачал головой.

– Я ушел бы отсюда хоть сейчас.

– Тогда в чем дело?

– Прошлой ночью я видел во сне отца и братьев.

Валентин улыбнулся.

– Еще не выехал из своей провинции, а уже тоска по дому?

– Не тоска по дому, мрачно сказал мальчик. – Они лежали на дороге связанные, а я вел группу животных. Они кричали мне, чтобы я помог им, а я ехал прямо на них, на их беспомощные тела. Тут и без толкователя ясно, что означает этот сон.

– Значит, на тебе вина, что ты бросил свои обязанности и дом?

– Вина? Да. Деньги! – сказал Шанамир, и в голосе его слышалось раздражение мужчины, объясняющего что-то тупому ребенку. Он похлопал себя по талии. – Деньги, Валентин. У меня тут около ста шестидесяти реалов от продажи животных, разве ты забыл? Целое состояние! Хватит, чтобы моей семье прожить весь этот год и часть следующего! Они там ждут моего благополучного возвращения с этими деньгами.

– А разве ты предполагал не отдавать им этих денег?

– Но меня же нанял Залзан Кавол! Что, если его путь лежит в другую сторону? Если я повезу деньги домой, а потом не найду вас, когда вы будете странствовать по Зимролу. А если я пойду с жонглерами, я украду деньги моего отца, на которые он рассчитывал и в которых нуждается. Понял?

– Решается все довольно просто, – сказал Валентин. – Фалкинкип далеко от сюда?

– Два дня, если ехать быстро, три – если обычно.

– Близко. Я уверен, что Залзан Кавол еще не установил точно наш маршрут. Я поговорю с ним прямо сейчас. Для него все равно, что один город, что другой. Я попрошу его пойти отсюда по Фалкинкипской дороге. Когда мы будем поблизости от фермы твоего отца, ты удерешь ночью, отдашь деньги кому-нибудь из братьев и до рассвета вернешься к нам. Тогда на тебе не будет вины и ты свободно пойдешь по нашему пути.

Шанамир округлил глаза:

– Ты думаешь, что сможешь уговорить этого скандара? Как?

– Посмотрим.

– Он обозлится и швырнет тебя на землю, если ты его о чем-нибудь попросишь. Он не любит вмешательства в его планы, как и ты не позволил бы стаду блавов решать свои дела.

– Я поговорю с ним, – сказал Валентин, – и увидим. У меня есть все основания считать, что Залзан Кавол вовсе не такой грубый, каким хочет себя показать. Где он?

– Осматривает свой фургон, говорят что готовит его к путешествию. Ты знаешь, где стоит фургон?

– Да.

Жонглеры ездили по городам в отличном фургоне, который сейчас был припаркован за несколько кварталов от гостиницы, поскольку был слишком широк, чтобы его можно было провести по этим узким улицам. Это был импозантный дорогой экипаж, благородный и величественный, отлично сработанный мастерами одной из внутренних провинций. В основе его была длинная рама из легких, упругих деревянных крыльев, искусно разрезанных на широкие выгнутые дугой полосы, склеенные бесцветным душистым клеем с эластичными прутьями из южных болот. Эту элегантную арматуру покрывали листы выдубленной кожи стиков, натянутые и прошитые толстыми желтыми волокнами их хрящеватых тел.

Подойдя к фургону, Валентин увидел Ирфона Кавола и другого скандара, Гейбора Керна. Они старательно смазывали гусеницы фургона, в то время как изнутри доносились яростные крики, такие громкие, что фургон, казалось, качался.