Замок Эскаль-Вигор - [13]

– День суда и приговора! – гневалась эта мегера. – Стыд и тройной скандал! Вот чем покрыто наше доброе имя! Распутница из распутниц! Какой пример для твоих братьев и сестёр! К твоему счастью скончался твой честный отец. Он задушил бы тебя, как собаку.

Она требовала от неё объяснений.

– Его имя? Скажешь ли ты мне его имя?

– Никогда, позвольте мне не послушать вас!

– Его имя! Скажешь ли ты? Вот тебе!

Пощёчина одна, затем другая.

– Его имя?

– Нет.

– А, ты отказываешься… Мы увидим… Его имя! Ведь должен же он жениться на тебе.

– Вы не захотите такого зятя…

– Негодяйка! Ты стоишь этого подлеца!.. Твой кавалер так низок, что мы, паршивые, слишком чисты для него!.. Но тебе необходимо выйти замуж! Подлец, который тебя изнасиловал, скорее попадёт в тюрьму, так как ты, хотя и зрелая и преждевременно развившаяся, всё же ты ещё молода, точно кошка на крыше!.. Послушай, это один из среды этих «стран роз», тот или другой пьяный свинопас, который взял тебя, думая о своей любимой свинье?… Не надейся спасти его, так как судьи вырвут у него согласие или товарищи кончат тем, что выдадут его!

На этот раз она ответила горячо и не без сострадания:

– Нет, этот человек вовсе не из «страны роз». Это бедняк, бродяга, более несчастный, чем самый низкий из них; до этих пор я никогда не видала его, он даже не из нашей стороны… Мне показался он очень печальным… одним из тех, кому охотно подают милостыню… Я ни в чём не могла бы отказать ему, и я не знала даже до этих последних дней о том, что для него сделала…

– Низкая, глупая! Ты врёшь!

Фурия набросилась снова на девочку, заставляя пощёчинами её молчать, затем, так как Бландина продолжала упрямиться, она начала бить её кулаками и ногами.

Чтобы придать себе бодрости, во время ударов Бландина с улыбкой на устах, вспоминала высокого молодца с бронзовым цветом лица, грустными, умоляющими глазами. Ей было приятно терпеть муку за этого гонимого и опозоренного человека.

Мачеха волочила её по земле, приходя в отчаяние от её скрытности.

Тогда, равнодушная к страданиям, настойчивая в своей преданности, Бландина принялась петь Ave Maris Stella, один из майских псалмов. Затем в ударах, сыпавшихся на неё, девочка начинала представлять себе резкий звук веялки по колену Ариана. Потерявшая чувства, но непреодолимая в моральном отношении, она смешивала обе мелодии, религиозный псалом и звуки веялки; закрывая глаза, она сливала в каком-то фанатическом воспоминании дымки ладан и пыль, поднимавшуюся над веялкой, аромат церкви и пот крестьянина:

Van!.. Vanne!.. Vanvarla!

Balle!.. Vole!.. Vanci! Vanla!

Vanne!.. Ave!.. Maris!.. Stella!..

Видя её всю в крови, злая мачеха утащила её в хлев для свиней, заперла её там, и прислала ей через одного из детей кружку воды и кусок хлеба. На другой день мачеха старалась снова приняться за дело, но она сама изнемогала раньше, чем могла вытянуть у Бландины то, чего добивалась узнать.

Утомившись в борьбе, добродетельная крестьянка решила покорить свою дочь при помощи священника.

– Что такое, крошка Бландина, должен ли я верить тому, что рассказывает мне ваша достойная матушка?.. Вы не желаете покориться!.. вы не слушаетесь? После совершения греха, вы отказываетесь назвать сообщника… Это дурно, это очень дурно!..

– Мой отец, я призналась в своём проступке моей матери, я готова исповедовать его вам, но донос возмущает меня…

– Прекрасно, дочь моя! Как мы волнуемся! Если я, ваш пастор, нахожу нужным, назвать имя этого негодяя…

– Я всё же отказываюсь, господин пастор.

И так как священник, возмущённый этим непослушанием, бросил на неё суровый взгляд, Бландина зарыдала:

– Да, я отказываюсь, господин пастор, так как это имя я не сказала бы даже Богу, если б Ему не было известно! Этот человек и так достаточно несчастен! Назвать его, это значит, навести на него новое осуждение. Его ещё дольше продержали бы в тюрьме из-за меня!

Милая девочка много обдумывала в течение этих последних дней о человеческих законах и о понятии, что справедливо и что нет.

– Но, заметил священник, – вы, значит, любите этого негодяя!

– Я не знаю, люблю ли я его, но я не чувствую к нему ненависти.

– Однако, он дурно поступил с вами, моё дитя!

– Может быть… Я хочу даже верить в это, потому что вы убеждаете меня в этом, но разве не сказано в Законе Божьем, что мы должны прощать нашим врагам, любить даже тех, кто нас ненавидит!..

Священник проклинал её, но не настаивал больше…

Крестьянка, любопытная и циничная, изменив тактику, желала, по крайней мере, узнать, была ли изнасилована девушка или отдалась добровольно.

Бландина, чтобы лучше отвратить поиски правосудия и скрыть вину бедняка, одно время делала вид, что не противится его задержанию.

Но мачеха почему-то стала подозревать того или другого участника «страны роз», и бедная Бландина испытывала страшную муку. Отказываясь выдать настоящего виновника, разве она не заставляла беспокоиться этих добрых молодцов, может быть, могущих подвергнуться осуждению? К счастью, им всем было легко восстановить свою невинность.

Хорошие ребята были чрезвычайно поражены этим случаем, в особенности тот, который предлагал проводить Бландину, и который был теперь недоволен, что не проводил её против её воли.