Замок братьев Сенарега - [39]
Но Мазо знал также, за что генуэзцев не любили во всем мире, и более всего — в Италии. Его земляки недаром слыли кровопийцами — скупцами, грабителями и бессовестными ростовщиками. Великий Данте называл генуэзцев чужаками среди прочих итальянских общин. Петрарка остерегал: не просите у этих помощи. И были правы. Мазо знал это, хотя в Геную и не ездил давно.
Было много разных путей по жизни и для истинного генуэзца, выбор старших братьев — тому пример. Каждый из братьев, не жалея красноречия и сил, расхваливал перед Мазо избранную им дорогу, перетягивая в свою веру, внушая презрение к людям этих мест, которых звали одних — даками, других — скифами, но всех — рабами. Братьями владела уверенность в том, что обитающие в этих местах люди — дикари. Старшим братьям были смешны их речь и платье, обычаи и нравы, а вера представлялась несомненной схизмой и ересью. Для них, как тысячу лет назад — для сынов гордого Рима, здешние люди были варварами, и звали они их так же, как некогда патриции — квириты: валахов — даками, россиян — скифами, турок — сарацинами.
Мазо многое уже понял, не в пример старшим. Он знал уже, что странное для фрязина платье здешнего человека для него самого привычно и иным не мыслится; что европейские их одежда и речь для здешнего так же странны и смешны, и не смеется он над ними лишь из врожденного благородства. А уж силы, душевной силы этим людям было не занимать. Хватило бы ее Мазо, чтобы навсегда остаться среди них, в Поле жить, злого татарина воевать? Чем степи хуже моря? Чем воля да сеча в Поле хуже сидения в Леричах, среди глухих стен?
Кто сказал, — очнулся вдруг юный фрязин, — эти слова? И вспомнил: Оксана. Она заронила их в душу на зимовнике своего отца!
— Не слышишь! — дошел до юноши нетерпеливый голос Бердыша, — Тяни сеть — снимаемся! — Загородясь ладонью от солнца, Василь высматривал что — то вдали, со стороны моря.
Мазо сноровисто выполнил приказ работника, за стенами замка немедля становившегося для него атаманом и воеводой, выбрал еще не наполнившийся невод, не спрашивая, что стряслось. Бердыш, наверно, приметил чужой корабль или харцызские челноки. Но москвитин, противу ожидания, направил лодку в ту самую сторону, куда глядел.
— Ставь кочетки[44]! Греби! — поторопил он замешкавшегося юнца.
Налегая на весла, рыбаки молча пересекли Великий лиман. Вскоре впереди проступила золотистая, отрезавшая его от моря полоса бесконечной косы, на которой все яснее проступало темное пятно. Василь и Мазо подвели ближе челн, выскочили на песок. И увидели тело человека, крепко вцепившегося в длинное галейное весло. Бедняга был недвижим и, казалось, без дыхания. Но Бердыш, едва наклонясь над незнакомцем, увидел, что человек жив.
Разжав руки, упрямо державшие весло спасения, рыбаки осторожно перенесли чужака в свою лодку. Черты незнакомца, на вид не старше тридцати лет, были тонкими, но платье — простым и грубым, впору любому гребцу. Незнакомца с бережением положили на банку; Василь нагнулся уже, чтобы достать заветный бурдюк когда раздался громкий возглас его юного товарища:
— Гляди! Царский знак!
— Тебе бы все цари да князья, — ворчливо сказал москвитин, разглядывая голое плечо чужака. — Царский знак! Простой шрам или, того хуже, рабье тавро. — Но, присмотревшись, добавил: — Смотри, ни слова об этом в замке! Ни на духу, ни на пытке, — полушутя упредил юношу многое повидавший Василь Бердыш и закрыл парусиновой жесткой рубахой подозрительное пятно на теле гребца.
К Леричам добрались уже на закате. Когда его снова подняли, чтобы снести на берег, незнакомец приоткрыл глаза и произнес несколько слов на неизвестном юноше языке.
— На турском глаголет, — понял моеквитин. — Кончаются, видно, Мазо, на нашем море фряжские времена коль и утопленники на сем наречии говорить почали!
21
С вершины башни, обращенной к лиману, Тудор Боур видел цепочку далеких челнов. То плыли за солью на южные прогнойные озера те самые днепровские вольные люди, о которых рассказывал недавно Шайтан — мурза. Сотник не говорил тогда татарину, что тоже встречался с ними. И не только в Четатя — Албэ, куда русины приезжали с товарами. Была сеча в Диком поле, за Днестром; когда преследуемый Тудором чамбул завел молдавских воинов в засаду. Семеро белгородских конников тогда полегло под стрелами, и пали бы, наверно, две дюжины оставшихся, не подоспей к ним нежданная подмога. Налетели на татар внезапно в тот час неведомые бритоголовые ратники с вьющимися по ветру чубами и порубили, и рассеяли чамбул по степи, словно полову после молотьбы. Тех лихих всадников привел могучий молодец, отмеченный некогда вражьей саблей поперек уха. Федько и Тудор, побратавшись тогда в Поле, встречались еще не раз и в доме сотника, и под гостеприимными сводами старых белгородских корчм. Но вот уже два года Безух в тех краях не появлялся совсем. Хватало, видно, работы Федьковой сабле и в родных местах, на Днепре.
Тудор слегка вздохнул. Может, в одном из тех каяков, гуськом тянувшихся по лиману к прогноям, едет по весне за солью и его пропавший побратим?
Делами своими в Леричах Боур похваляться бы не стал. Шли дни, а сотник все не знал многого, что надлежало бы уже знать, тайны все еще окружали его со всех сторон. Главное же — злой диавол, которого хотел настичь здесь белгородский воитель, все еще не появился. Может, люди пыркэлаба ошиблись, ворог отправился по совсем иному пути и не помышлял сюда заезжать?
Основу романа составляют приключения и подвиги Войку Чербула, сначала — рядового бойца, затем — сотника и наконец — капитана в войске Штефана Великого, господаря Молдавии. Все три части романа — «Высокий Мост», «Мангупская княжна» и «Час нашествия» — издавались отдельно.Повествование охватывает самый драматический период средневековой истории Молдавии — 15 век, когда господарь (теперь — национальный символ страны и самый любимый её герой Штефан чел Маре) смог остановить нашествие турок на Европу на холмах своего государства.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Перед глазами читателя глава истории, которая перевернула устой всего Средневековья – падение Ордена Тамплиеров, некогда могущественного ордена, державшего в руках половину всего мира. Заговор верхушки римской церкви, вовлеченость инквизиции, и история наследного рыцаря ордена, в поте лица мчащегося на его спасение и на сохранение векового наследия. Это не книга, но сценарий. Все зависит от вашего воображения. Все характеры персонажей – ваше собственное представление о них. Все сцены и атмосфера эпохи зависит только от вас.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!