Даже красавица тетя Лида была доброй, хоть Ольга Петровна ее на дух не выносила. Лида однажды подарила Светланке свой шарфик, а Танюше на Новый год – красивые ленты.
И только балерина Муза была злой. Она кричала на детей за то, что те слишком громко разговаривали, ругалась по пустякам с соседями. Однажды ей показалось, что тетя Рая ее залила. Она пришла к соседке всклокоченная, со смешной повязкой на голове и начала кричать, что та устроила в ее квартире потоп. Тетя Рая ахнула, побежала в ванную, на кухню, но вода везде была выключена. Муза потребовала, чтобы Рая спустилась к ней и сама убедилась в том, что у нее с потолка льется вода. Тетя Рая вытерла руки о фартук и спустилась.
Когда они зашли в квартиру, которая была заставлена тазиками, кастрюлями, а весь пол был уложен тряпками, Муза опять начала кричать, что тетя Рая будет делать у нее новый ремонт. Тетя Рая стояла и смотрела то на потолок, то на Музу. Квартира была совершенно сухая. Кастрюли стояли пустые. С потолка ничего не лилось.
– Тут же сухо, – сказала тетя Рая.
– Где сухо? Да я сейчас милицию вызову! – верещала Муза.
– Может, мы соседей позовем, пусть они скажут, – осторожно предложила тетя Рая, глядя на Музу с подозрением. Как медсестра, пусть не врач, но все-таки человек с медицинским образованием, тетя Рая быстро сообразила, что к чему: у балерины явно проблемы с головой, и зрачки странные, и поведение. Но тетя Рая быстро себя одернула – кто она такая, чтобы ставить диагнозы.
– Зови! – воскликнула балерина.
Тетя Рая прошлась по соседям и позвала всех к Музе. Так сбылась мечта Танюши – она попала в квартиру балерины. Она пошла за мамой, а та в суматохе не оставила ее дома. Остальные дети тоже были тут – сбежались на приключение.
Танюшу поразила не столько квартира – квартира как квартира, самая обычная, и зеркало оказалось не такое огромное, как она себе навоображала, и вообще оно было посередине треснувшее, – сколько сама Муза. А точнее, ее прическа. Балерина оказалась почти лысой. Тугая повязка на голове прикрывала проплешины. Сзади топорщились жидкие волосенки.
– Смотри. – Танюша дернула за руку Светланку, но та уже все увидела и стояла, онемев от разочарования.
– Ну что тут у вас случилось? – вошла в квартиру Лида.
– Муза говорит, что я ее заливаю, – ответила тетя Рая и обвела квартиру рукой: мол, смотрите сами.
Соседи переглянулись, но промолчали. Муза в это время схватила тазик и понесла его на кухню так, как будто он был тяжелый и полон воды.
– Да помогите же! – закричала она. – Тут скоро по колено воды будет! Чего вы стоите?
Соседи с интересом смотрели на Музу и молчали. Тетя Рая покрутила пальцем у виска. Лида кивнула. Израиль Ильич тяжело вздохнул.
– Может, в психушку позвонить? – спросила тетя Рая.
– Зачем сразу в психушку? – ахнула Тамара Павловна. – Вдруг у нее временное помутнение? Такое бывает с творческими людьми.
Ольга Петровна хмыкнула.
– А мне-то что делать? – спросила тетя Рая.
– Ничего, – ответила Лида. – Вы же ее не заливаете!
– Вот вы ей об этом и скажите! – предложила тетя Рая.
– Муза, дорогая, послушайте, – начал Израиль Ильич, когда балерина вернулась с тазом, схватилась за тряпку и начала ее выжимать. Тряпка была абсолютно сухая, но Муза трясла руками так, как будто она была мокрая.
– Что? – выпрямилась она.
– У вас тут сухо. Абсолютно. Ничего не льется. Вам это только кажется. Может, вам успокоительное выпить и прилечь?
Муза посмотрела на него, как на сумасшедшего. Потом перевела взгляд на Ольгу Петровну, которая кивнула в подтверждение.
– Тут сухо? – спросила Муза у Лиды.
– Естественно, – брезгливо подернула плечиками та.
Муза посмотрела на потолок, на кастрюли и вдруг заорала:
– Вы сговорились! Ты, – она ткнула пальцем в тетю Раю, – всех их подговорила! Вы думаете, я сумасшедшая? Вы хотите меня в психушку сдать и квартиру отобрать? Вот вам! – Муза показала всем кукиш, плюнула себе на руку и снова выставила кукиш.
Валерка засмеялся. Лида даже не оглянулась на сына. Тетя Рая шикнула на мальчика.
С тех пор Муза считала, что соседи находятся в сговоре и мечтают выгнать ее из квартиры. Она ни с кем не здоровалась и давала вволю полаять своей собаке Дезке. Когда рядом не было соседей, Муза кричала на расшалившихся детей и обещала оторвать всем ноги, вызвать милицию или рассказать родителям о безобразном поведении. За это дети прозвали балерину Музой-Медузой.
Впрочем, к сумасшедшей балерине тоже быстро привыкли и перестали обращать на нее внимание. Она больше не скандалила, не звала соседей и только по шуму, раздававшемуся из-за ее двери, можно было понять, что она борется со своими страхами один на один: то переставляет мебель, то кричит на невидимого собеседника, то поет песни. Когда она затихала, кто-нибудь из соседей, обычно тетя Рая или Тамара Павловна, из самых лучших побуждений на цыпочках подходили к двери и прислушивались. Когда же за дверью раздавался привычный крик или грохот, отходили – все в порядке, жива.
Правда, Тамара Павловна однажды поплатилась за свою сердобольность: в квартире Музы было тихо, даже Дезка не лаяла, и она, не сдержавшись, подошла к двери и приложила ухо к замочной скважине.
