Заметки с выставки - [108]

На мощеном пятачке позади дома был виден молодой человек, явно ее брат, но скроенный из ткани более солнечной. Он возбужденно разговаривал по мобильному телефону.

— Джек, наш семейный врач, хотел ее госпитализировать, — сказал Энтони. — Но я ему не позволил. Не хочу, чтобы ее упрятали в сумасшедший дом.

— А она…?

— Она объявилась нежданно-негаданно. Больше десяти лет скиталась повсюду. Сначала она казалась довольно спокойной, но, возможно, это был просто шок от известия о смерти Рейчел. Потом она…

Он сел за потертый старый сосновый стол. Винни села напротив.

— Отсюда, если перейти через набережную, есть старый бассейн. Открытый бассейн с морской водой еще с тридцатых годов, знаете ли.

— Ну да, — кивнула она, хотя ничего об этом не знала.

— Как-то утром, никому ничего не сказав, она отправилась туда и попыталась утопиться.

— Господи.

— Джек посадил ее на лекарства, но, увы, все мы немного нервничаем.

Винни никак не могла предположить, что ухитрилась навязаться в гости в такое ужасное время.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала она. — Ну и дела… мне так жаль.

— Вы не понимаете, — сказал он с грустной улыбкой. — Мы просто счастливы, что она снова с нами, и мы можем заботиться о…

— Здравствуйте?

Молодой человек вошел, заправляя сотовый телефон в карман джинсов. Он был лапочка, на той самой трогательной стадии между красавчиком-мальчиком и всем, что там дальше. Как раз из тех, что нравятся Пити. Он посмотрел ей прямо в глаза и протянул руку. Да, собственно говоря, нравятся и ей тоже.

— Я Хедли, — сказал он. — Как поживаете?

— Это Винни, — сказал его отец. — Из Торонто. Мы переписывались по е-мейлу.

Хедли быстро перевел взгляд с одного на другую, и на секунду она заметила — он подумал, что они встретились на каком-то сайте знакомств для старичков.

— Вы знали маму, — сказал он.

— Да, — сказала она. — Я ваша давно потерянная тетя.

— Боже мой, ну конечно!

Он засмеялся, поцеловал ее, обнял и снова усадил за стол.

— Давайте, я поставлю чайник. Вы обедали? Когда вы приехали? Энтони ничего не говорил.

— Ну, похоже, у вас тут и без этого было чем…

— А. Ну да. Безусловно. И тем не менее. Чай?

— Да, с удовольствием.

Она усмехнулась.

У него был этот дар и у Пити тоже — умение улучшить атмосферу в комнате, просто войдя в нее. Он возился, наливая чайник, расставив на столе вишневый пирог, чашки и маленькие тарелочки. Все было вразнобой, но все было очаровательно.

— Если и есть что хорошего в смерти, — сказал он, — так это то, что пирогов несколько месяцев печь не надо. Холодильник забит! Это был Оливер, — сказал он Энтони. — Они с Анки приехали сегодня утром. Он звонил из Труро, так что скоро подъедут. Они были в той галерее на Лемон-стрит. Оливер — мой муженек, — пояснил он.

— А кто такая Анки? — спросила Винни и увидела, что тень пробежала по его лицу.

— Ну, она… она друг, художница.

Они пили чай с пирогом, а затем Винни открыла сумку и достала конверт с фотографиями, которые прихватила с собой — Джоэни, своих родителей, их дома в Этобико, Простых Вещей, ее дома в Роздейле, их дедушки и бабушки, ее Джоша. Появившаяся в одночасье вторая семья. Она записала для них имена и даты, которые могла вспомнить. Она коротенько рассказала, что помнила, о семейном древе Ренсомов. Она пригласила их приехать. Отвечая на их расспросы, она рассказала о больнице Кларка и своей добровольческой работе там, и о том, как Джоэни сбежала оттуда, и ей удалось не заплакать, хотя слезы и душили, когда она рассказывала о Рей Келли и обо всей этой истории с поездом.

Затем, когда они оба поняли и осмыслили услышанное, наступило то, что ее бабушка называла говорящим молчанием. Даже разговорчивый Хедли затих, и глаза его наполнились слезами.

— Должно быть, вам было очень больно и вы были злы на нее, когда она вычеркнула вас из своей жизни, — сказал, наконец, Энтони.

Но, прежде чем она успела придумать ответ, разговор прервало чириканье телефона Хедли. Пришло видеосообщение, скан первого триместра ребеночка его невестки Лиззи. Конечно же, все были счастливы и последовали поздравительные телефонные звонки. Энтони пришлось отнести телефон наверх, в комнату к Морвенне, чтобы показать скан и ей тоже, хотя на самом деле смотреть там было нечего — так, комочек с сердцебиением.

Винни знала, что он будет просить ее спуститься вниз и присоединиться ко всем, а она будет сжиматься и уходить в себя и говорить нет, пока еще нет. Ей очень хотелось подняться наверх и поздороваться и сказать — эй, я вовсе не такая уж плохая, крепко обнять ее и купить ей билет в Торонто для долгой и приятной поездки. Даже предложить бедняжке работу, если та захочет. Но, хотя разум ее был наверху с этим раненым оленем, с которым она столкнулась по приезде, вместо этого она села с Хедли и перешла в режим консультирования. Она сказала ему, что знает, как это трудно для него, потому что всегда трудно, когда хочется помочь тому, кого любишь. А этот человек вас отталкивает, но, по крайней мере, она наконец здесь и наконец-то, по крайней мере, она в безопасности. И он крепко обнял ее, готовый расплакаться, что было мило с его стороны, потому что это ей тоже было необходимо.