Заметки парашютиста-испытателя - [22]

Начались прыжки с парашютом в море. Они тоже существенно отличались от прыжков на землю. Если «сухопутный» летчик, вынужденно оставивший самолет, может считать себя спасенным, раскрыв парашют, то для его собрата это еще далеко не так. Ему надо добраться до суши, что порой бывает весьма нелегко.

При прыжке на сушу особенно важно определить направление ветра, для того чтобы развернуться лицом по движению.

При прыжке на воду разворот по ветру уже не имеет такого значения. Нет почти никакой разницы, как погружаться в воду — спиной вперед или боком. В этом я убедился на собственном опыте. Сильный ветер, который может сделать опасным прыжок на землю, безопасен при спуске на воду. Больше того, если ветер дует к 6ерегу, то он будет надежным помощником парашютиста. Это продемонстрировал мой бывший наставник по парашютному делу опытный испытатель Харахонов.

В день прыжка свежий ветер дул с моря, раскачивая кипарисы, шурша в листве виноградников.

— Ну, сегодня будем изучать теорию. В такую погоду прыгать нельзя, — сказал кто-то из нас, «сухопутников».

— Вот и ошибаетесь, — ответил В. И. Харахонов, — прыжки состоятся.

С берега мы наблюдали, как Харахонов раскрыл парашют и начал снижаться. Ветер быстро гнал его над волнами. Приземление в такую погоду обещало парашютисту много неприятного. Здесь же произошло обратное — Харахонов опустился в воду, но не погрузился в нее весь. Раздувшийся купол парашюта служил отличным парусом. Он не давал парашютисту тонуть и быстро тащил его к берегу.

Через несколько дней стали прыгать и мы. Моторный катер доставил нас к гидросамолету. Белый, издали напоминающий опустившуюся на воду чайку, он мирно покачивался на пологой морской волне. Мы поднялись в кабину и заняли свои места. Мотор заработал, гидросамолет, мелко вздрагивая, легко набирая ход, поплыл к старту. Здесь он развернулся носом в открытое море и, оставляя позади треугольник разбегающихся волн, пошел на взлет. Легкие толчки, всплеск, и мы в воздухе.

Летчик, набирая высоту, делает круг над бухтой и подводит к расчетной точке прыжка. Первая очередь — моя. Прыгаю и без задержки раскрываю парашют. Привязываю вытяжное кольцо и сажусь удобнее в подвесной системе. Расстегиваю карабины запасного парашюта и забрасываю его за спину, чтобы сразу же можно было освободиться от подвесной системы.

Два катера, чертя по поверхности бухты белые клубящиеся дорожки, полным ходом идут к месту моего приводнения. Непривычно видеть под ногами море, и это меня несколько смущает. С высоты оно кажется неподвижным, будто застывшим. Длинные ряды волн, увенчанные белыми гребнями, не сулят ничего хорошего.

Впервые опускаться на воду было жутковато. Но с каждым прыжком опыт увеличивался, приобретались необходимые знания и навыки, и скоро мы приступили к испытанию средств спасения летчика на море: надувных жилетов, резиновых лодок и другого специального имущества.

Испытания мы проводили в полном обмундировании. Эти испытания прежде всего показали, что летный состав морской авиации должен быть особенно хорошо подготовлен физически и, конечно, уметь плавать.

Посудите сами. В полете над морем вам пришлось оставить самолет. Парашют раскрылся нормально, и, усевшись удобней в подвесной системе, вы приводите в готовность средства спасения летчика на воде.

Для этого следует сначала расстегнуть ножные обхваты, затем грудную перемычку и через резиновую трубочку надуть спасательный жилет. Проделав все это без особенных затруднений, вы дергаете специальный шнур, надувная лодка выпадает из снаряжения и повисает под вами на полутораметровом шнуре.

Теперь все готово. Как только ноги коснутся воды, вы оставляете парашют и погружаетесь в воду. Спасательный жилет сразу же поднимает вас на поверхность, а лодка, упав в воду, автоматически надувается.

Вот тут-то и потребуется ловкость, сила и умение плавать. Ведь жилет только не дает вам утонуть, а надо еще и передвигаться в воде, хотя бы до лодки, а потом взобраться в нее. В намокшем обмундировании, ставшем очень тяжелым, сделать это не так-то просто. Мне, например, при первом испытании влезть в лодку удалось только при третьей попытке.

Во время подобных прыжков поблизости всегда дежурили катера, готовые в любую минуту прийти парашютисту на помощь. Но однажды Василий Харахонов совершил испытательный прыжок в обстановке, я бы сказал, даже слишком близкой к такой, какая бывает при аварии самолета над морем.

В тот день полеты уже почти закончились. В воздухе находился только один самолет — с Василием Ивановичем Харахоновым. Василий Иванович должен был раскрыть парашют на значительной высоте и опуститься на воду. Самолет едва различался на фоне неба. Погода стала быстро портиться. Налетел сильный шквалистый ветер, гнавший низкие черные тучи.

Видимо, ни Харахонов, ни летчик не заметили этой внезапно возникшей опасности. Мы успели увидеть, как в вышине раскрылся парашют и почти сразу же исчез за тучами. Напрасно дежурные катера рыскали по бухте во всех направлениях. Парашютиста нигде не было.

Тем временем Харахонов, увидев, что бухту закрыла сизая облачность, стал с силой натягивать стропы, стараясь скорее достичь поверхности воды. Он понял, что шквал может унести его в открытое море. Эти опасения были не напрасны. Когда Харахонов вышел из облаков, берег уже превратился в едва различимую за непогодой темную полоску. Теперь парашютист мог рассчитывать только на имевшиеся в его распоряжении средства спасения летчика на воде и с тревогой посмотрел на море.