? Если бы я был отрезан от людей на 20 или 30 лет — полностью отрезан, — я бы любил слушать крики с верхних этажей, визг детей, лай собаки, громкий звук проигрывателя. Я не хотел бы, чтобы это все замолкало, когда я собирался спать, а смаковал бы это, даже если бы просыпался.
***
Я люблю людей, когда я люблю их за существование в качестве людей, а не за то, что они молодые или старые, красивые или унылые. Я желаю быть способным любить то, что человек создал, просто за то, что это создал человек: улицы, телефонные столбы, здания, машины. Легко любить природу. Почему? Я был научен тому, что природа привлекательна. Но форма, ритм, грация, мелодия, цвет субъективны. Почему шум дорожного движения для меня не музыка, а музыка — не шум?
Я люблю себя, когда я являюсь самим собой.
***
Любовь объединяет части в целое. Любовь объединяет меня с миром и с самим собой. Работой моей жизни по-хорошему могла быть любовь. Любовь — это целостная вселенная. Отчужденность — это разделенная вселенная. Отчужденность отделяет меня от меня самого и от других. Любовь — это взгляд, который может видеть все как одно и одно как все: “Я и мой отец — одно целое”. Есть ли здесь всего лишь одна реальность и одна истина? Любовь указывает мне, где все мнения и сущности объединяются.
Как я получаю любовь? Она у меня есть. Я должен отбросить свои определения любви. Любовь — не высказывание людям приятных вещей, или улыбка, или совершение хороших поступков. Любовь есть любовь. Не стремитесь к любви, будьте ею.
Я люблю, потому что я люблю.
***
Есть несомненная красота в нищете, потере и покинутости. Есть несомненная сила и величие в страдании. Седины, штормы, руины, возраст — мощные предметы для живописи. Даже куча хлама может вызвать восхищение.
***
Дело не в том, что нет зла, несчастных случаев, уродств, мелочности, ненависти. Дело в том, что есть более широкий взгляд. Зло существует в частности. Совершенство существует в целом. Противоречие видится при близорукости. И я могу выбрать этот широкий взгляд — не потому, что я всегда должен, — но я всегда могу.
***
Идеи чисты. Они парят в безоблачной небесности. Я могу взять их и посмотреть на них, они изложены в книгах, они ведут меня вниз этим узким путем. И утром они на месте
9. Идеи прямые?
Но мир круглый, и смертный беспорядок — мой друг.
Пойдемте пройдемся со мной по этой грязи…
К читателю:
Я получил удовольствие, создавая эту книгу, но сейчас я ощущаю некоторую ее ограниченность и хочу ознакомить с моими оговорками.
Во-первых, мои заметки иногда звучат как аксиомы, и мне это не нравится. Я не могу помыслить неизменную истину в форме утверждений, которые я когда-либо слышал или читал; почему тогда я должен быть способен сделать такое? Некоторые утверждения возвращаются ко мне время от времени, а другие, что имели мало значения, когда я их проглатывал, затем всплывали на поверхность с удивляющей силой; но нет ни одного, которое оставалось бы неизменной ценностью для меня.
Во-вторых, я продолжаю думать об исключениях из того, что я написал; или, может быть, они являются дополнениями, а может быть и то и другое истинно. Например, прошлой ночью я услышал, как говорю другому мужчине: “Давайте не будем воспринимать это личностно”, в очевидном противоречии тому, что я писал в одной из своих заметок. Какая-то часть меня решила реализоваться, и получилось так, что мой стиль быть конгруэнтным именно в данный момент не стал работать в отношении этой личности. Но он принял это мягкое замечание и даже применил его к себе несколько раз после этого. Последовала строго абстрактная дискуссия и продолжалась несколько часов. Она доставила ему большое удовольствие и сделала нас ближе, чем мы были.
Мое третье замечание касается тех случаев в этой книге, когда я говорю о моем выборе положительного во мне для действия вместо отрицательного. Это звучит хорошо, когда я пишу об этом, но, если откровенно, я не испытывал “выбор”, “решение” и “волю” как точное содержание того, что эти понятия означают. “Я решаю” предполагает стартовую точку, спонтанное творчество, тогда как то, что я переживаю внутри себя, это больше поток, поток, который всегда в движении. Я теку в одном направлении, а не в другом, и когда я замечаю это направление, то говорю себе: “Я решил”. Если выбор в действительности есть предпочтение одной части меня другой, тогда мои решения должны разделять меня и отчуждать неизбранные части. Что я вижу (понимаю) в своей жизни, так это постоянно углубляющееся осознание, которое объединяет меня по мере того, как доходит до самой моей сердцевины. Мое осознание углубляется, и мое поведение (то, что я называю в этой книге “выборы”) становится более позитивным. Я испытываю (переживаю) глубину осознания и уровень позитивности как одно (целое). “Выбор” подразумевает, что они отделены друг от друга, и, таким образом, делает проявление “воли” более важным, чем это есть (на самом деле).
Четвертое замечание состоит в том, что я продолжаю поиски “высшей истины”, и это нарушает мое чувство завершенности данной книги. Например, я говорю о принятии моих чувств и отказе от осуждения себя за негативные чувства, но я сейчас удивляюсь, если мои отрицательные чувства не оказываются столь же ценными, как и позитивные. Конечно, это верно, что моя категория отрицательных чувств все время сокращалась. Теперь я вижу новую полезность в печали, тревоге (беспокойстве), сомнении и страдании. В этой книге я говорю о том, как скука иногда побуждала меня творить. Недавно я обнаружил, что усталость может быть восхитительным чувством, если я ценю ее. А несколько недель назад я открыл, что посредством признания ценности чувства мести я постигаю свое сострадание (сочувствие). Это произошло так: После выслушивания большого количества злобной (как мне показалось) критики я обнаружил в себе много спонтанных мстительных фантазий. Я пытался принять их, но чувствовал, что застреваю (вязну) и что ничего продуктивного не происходит. Затем мне довелось проделать нечто большее, чем просто принять свои фантазии. Я пытался последовать за ними. Я пытался радоваться им и производить их даже больше и лучше. И случилась удивительная вещь. После того, как я создал фантазию с особенно жестоким завершением, то неожиданно увидел эту личность в совершенно новом свете — я увидел с его стороны — и почувствовал понимание и теплоту к нему, которых не испытывал до этого.
