Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий - [3]

О предположенномъ бракѣ герцогини имѣются свѣдѣнія и въ «Полномъ Собраніи Законовъ», гдѣ помѣщенъ относящійся къ этому договоръ, заключенный 1717 года ¹²/₂₅ декабря въ Петербургѣ между Петромъ Великимъ и Августомъ II. Въ договорѣ этомъ говорится, что «изъ различныхъ причинъ къ вящшему утвержденію между ними сущаго добраго согласія супружество между герцогомъ Вейссенфельдскимъ и герцогинею Курляндскою исходатайствовать за благо изобрѣли». При этомъ Петръ обѣщалъ, что «по учиненному уже съ курляндскими чинами договору они чрезъ депутацію будутъ просить, чтобъ Фердинанда объявить лишеннымъ лена для довольно объявленныхъ обидъ» и отдать Курляндію герцогу Вейссенфельдскому, а король предуготовитъ къ этому Рѣчь Посполитую. Уступки эти будутъ замѣнять приданое. Еслибы герцога нельзя было удалитъ такимъ способомъ, то предложить ему пенсію. Обѣ стороны обязались договоръ этотъ содержать до времени въ тайнѣ.

Вскорѣ, принцъ Саксенъ-Вейссенфельдскій, — неизвѣстно, впрочемъ, почему именно, — потерялъ расположеніе своихъ покровителей и былъ оставленъ ими. Отступленіе Петра отъ избраннаго имъ кандидата объясняютъ, впрочемъ, тѣмъ, что Петръ понялъ, какъ невыгодно будетъ для Россіи усилить въ предѣлахъ Полыни саксонскій домъ, къ которому принадлежали и король польскій, и будущій герцогъ курляндскій. Допустить, однако, это предположеніе слишкомъ неосновательно, потому что подобное неудобство Петръ могъ предусмотрѣть съ перваго-же разу и, слѣдовательно, не сталъ-бы вовсе поддерживать кандидатуру принца Саксенъ-Вейссенфельдскаго. Какъ-бы то, впрочемъ, ни было, но, по отстраненіи принца, король прусскій предложилъ замѣнить его Фридрихомъ-Вильгельмомъ, маркграфомъ Брауншвейгъ — Шветскимъ, на что Петръ I изъявилъ свое согласіе, и въ такомъ смыслѣ былъ, ⁵/₁₆ мая 1718 года, подписанъ договоръ двумя уполномоченными — со стороны Россіи канцлеромъ графомъ Головкинымъ и со стороны Пруссіи — барономъ Мардефельдомъ, прусскимъ посланникомъ въ Петербургѣ. Упомянутый договоръ гласилъ, между прочимъ: «Понеже его королевскаго величества наивящшее попеченіе склоняется, дабы постановленную тѣсную дружбу и обязательство не только въ состояніи содержать, но и чрезъ удобо-вымышленные способы возобновить и утвердить могъ, того ради предложить и домогаться велѣлъ о супружествѣ племянника съ герцогинею Анною». При этомъ надобно было, однако, отдѣлаться отъ договора, заключеннаго менѣе пяти мѣсяцевъ тому назадъ съ королемъ польскимъ, и потому въ русско-прусской конвенціи поставляется на видъ, что условія брака съ герцогомъ Вейссенфельдскимъ съ трудомъ исполнены быть могутъ, что упомянутый трактатъ въ назначенный срокъ не ратификованъ и со стороны короля Августа «для противныхъ требованій и другихъ выдумокъ отсроченъ». Далѣе упоминается о претензіяхъ королевскаго прусскаго дома на Курляндію и договоръ заключается заявленіемъ о стараніи обѣихъ сторонъ, чтобы маркграфъ шветскій «былъ утвержденъ на основаніи предковъ его владѣющихъ герцоговъ курляндскихъ». Но ходъ политическихъ событій разрушилъ и это предположеніе.

Между тѣмъ пріискиваніе кандидатовъ на открывшуюся въ Курляндіи герцогскую вакансію произвело своего рода волненіе среди множества тогдашнихъ нѣмецкихъ князей, имѣвшихъ самыя ничтожныя владѣнія, или даже вовсе не имѣвшихъ ихъ. Разные герцоги, принцы, маркграфы и ландграфы. стали мечтать о томъ, какъ-бы имъ попасть въ владѣтельные герцоги курляндскіе, вслѣдствіе чего явилось много искателей руки Анны Ивановны. Число такихъ искателей увеличилось еще и саксонскимъ генералъ-фельдмаршаломъ графомъ Флемингомъ, могущественнымъ министромъ Августа II. Онъ. въ 1715 году, развелся съ своею женою и теперь, какъ человѣкъ свободный отъ брачныхъ узъ, намѣревался сдѣлаться супругомъ Анны Ивановны, а вмѣстѣ съ тѣмъ и герцогомъ курляндскимъ.

Около этого времени женихами Анны Ивановны, а вмѣстѣ съ тѣмъ и претендентами на курляндскую корону, кромѣ графа Флеминга, считались: принцъ прусскій Карлъ, принцъ виртембергскій Карлъ-Александръ, ландграфъ гессенъ-гомбургскій, котораго и самъ Петръ I прочилъ въ мужья своей племянницѣ и принцъ ангальтъ-цербтскій. Всѣ эти лица сами по себѣ выдавались не слишкомъ замѣтно; они дѣйствовали въ свою пользу вяло, а смѣло выступилъ впередъ одинъ только графъ Морицъ Саксонскій, рѣшившійся добыть для себя если не невѣсту, то во всякомъ случаѣ герцогство курляндское.

II.

Содѣйствіе, оказываемое въ Петербургѣ Морицу саксонскимъ посланникомъ Лефортомъ. — Желаніе курляндскихъ дворянъ избрать герцогомъ Морица. — Двуличная политика Августа II. — Прибытіе Морица въ Митаву. — Противодѣйствіе ему со стороны Россіи. — Кандидатура князя Меншикова. — Его распоряженія въ Курляндіи. — Князь В. А. Долгоруковъ въ Митавѣ.

Главнымъ и неутомимымъ радѣтелемъ интересовъ Морица явился Лефортъ, бывшій въ то время саксонскимъ посланникомъ въ Петербургѣ. Зная, что герцогиня Анна Ивановна не можетъ полюбиться Морицу, избалованному женщинами, Лефортъ придумалъ иную комбинацію и сообщилъ въ Дрезденъ, что Курляндію можно взять въ приданое за другою несравненно болѣе привлекательною невѣстою, нежели вдовствующая герцогиня, бывшая нѣсколькими годами старше Морица, а именно — за цесаревной Елисаветой Петровной, дѣлавшеюся въ ту пору замѣчательною красавицею. Такое предложеніе пришлось Морицу по вкусу и онъ съ своей стороны сдѣлалъ русскому послу въ Варшавѣ князю Василію Лукичу Долгорукову запросъ: не будетъ ли противъ воли императрицы, если онъ, Морицъ, займетъ курляндскій престолъ? Провѣдавшій объ этомъ запросѣ коронный подканцлеръ князь Чарторижскій поспѣшилъ заявить князю Долгорукову, что Морицъ напрасно подумываетъ о герцогствѣ курляндскомъ, такъ какъ на герцогство это Рѣчь Посполитая имѣетъ свои особые виды. При этомъ Чарторижскій спрашивалъ Долгорукова: въ какой мѣрѣ справедливы слухи на счетъ того, будто бы осуществленію намѣреній Морица будетъ содѣйствовать русская императрица? Въ ту пору взаимныя отношенія Россіи къ Польшѣ считались однимъ изъ важнѣйшихъ предметовъ нашей внѣшней политики и Долгоруковъ, избѣгая всякихъ поводовъ къ нарушенію обоюднаго согласія, отвѣчалъ Чарторижскому, что императрица не только не намѣрена поддерживать Морица, но даже не имѣетъ ни малѣйшаго понятія объ его затѣяхъ, а между тѣмъ обо всемъ этомъ онъ сообщилъ немедленно въ Петербургъ, прося указанія, какъ слѣдуетъ ему поступить въ настоящемъ случаѣ.