Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства - [72]

Не забыли мы и о том, чтобы развивать такие оперативные формы издания, как «Роман-газета». Устойчивый рост подписки на это популярное издание, достигшее тиража в 4 миллиона экземпляров, свидетельствовал, что оно отвечает интересам широкого круга читателей. Этот интерес возрос оттого, что начиная с 1987 года список произведений для публикации в «Роман-газете» определялся самим читателем на открытых конкурсах в газете «Книжное обозрение». Опираясь на этот читательский референдум, мы начали с 1989 года новое издание «Роман-газеты» для молодежи. Эти два оперативных массовых журнальных издания позволяли без всяких ограничений издавать ежегодно 50–60 наиболее популярных произведений современных писателей. Так внимание к классике в издательской политике сочеталось с поддержкой публикаций современных авторов.

Мы не переоценивали наши усилия и рассматривали их как начало освобождения издательского дела от административного подчинения. Начало вызывало оптимизм, ибо, получив самостоятельность, издательства уже в 1988 году исключили из своих планов многие книги, потребность в которых была сомнительной. Высвободив в результате этого материальные возможности, они начали оперативно выпускать книги по наиболее актуальным общественным и социальным проблемам перестройки. Именно в это время вышли коллективные монографии популярных публицистов, получившие широкую общественную известность: «Иного не дано» (издательство «Прогресс»), «Если по совести» (издательство «Советский писатель»), «Зависит от нас: перестройка – в зеркале прессы» (издательство «Книжная палата»).

Результатом демократизации издательского дела явились и первые попытки вернуть задолженность читателям, начав публиковать тех авторов, произведения которых долгое время оставались «белым пятном» в духовной жизни страны. В числе этих возвращенных имен были не только писатели, которых я уже упомянул, но и имена известных отечественных философов, общественных деятелей: А. Лосева, Э. Радлова, Н. Бердяева, А. Чаянова, А. Вавилова, Н. Бухарина, Г. Зиновьева, Л. Каменева, Л. Троцкого. Огромный интерес к забытым страницам отечественной истории вызвала подписка и издание массовым тиражом многотомных произведений историков Карамзина, Костомарова, Ключевского, Соловьева.

Я не был бы объективным, если бы не сказал о тех трудностях, препятствиях, которые встречали перемены. Трудности были немалые, а сопротивление нередко просто отчаянным и при осуществлении общесоюзных издательских программ, и при подготовке решений об отмене издательских регламентов. Помню, какой резкой критике был я подвергнут на встрече в Центральном доме литераторов с писателями в октябре 1987 года за отмену обязательных рецензий на рукописи, поступающие в издательства, только потому, что, как выяснилось, эти рецензии были источником гонорарного дохода немалой части писателей. В газетах и журналах появилось множество статей, критиковавших меры, которые начал осуществлять Госкомиздат СССР по реализации безлимитных издательских программ, оперативных изданий быстрого реагирования. Складывалось мнение, что критических выступлений было бы куда меньше, если бы вообще ничего не менялось и оставалось, как было.

Критики редко сообразуют свои выступления с требованиями логики. Если раньше больше всего обвиняли издателей за то, что они не учитывают запросы читателей, то теперь, когда мы наконец начали их изучать и на этой основе разрабатывать общесоюзные программы издания самой дефицитной литературы, стали раздаваться голоса писателей, отдельных ученых о том, что мы потакаем толпе, ее потребительским интересам и не учитываем подлинные интересы культуры, не служим элитарному читателю.

Особенно остро полемизировался в то время в печати вопрос о том, в каком соотношении в издательской политике должны находиться классики и современные авторы. Нам казалось бесспорным, что классика, как золотой фонд отечественной литературы, должна пользоваться особым издательским вниманием. Государственная политика книгоиздания в нашем представлении имела смысл именно в том, чтобы обеспечить приоритет духовных интересов общества, не подменяя их коммерческими. В числе главных приоритетов мы видели издание детских книг, обеспечение каждой семьи классикой национальной литературы, выделение на эти книги, а также на учебную и научную литературу, государственных дотаций так, как это делается во многих европейских странах.

Разумеется, при этом речь не шла о каком-либо противопоставлении классики современным авторам. Литературный процесс всегда развивается на основе состязания талантов. Так было во все времена. Хотя ради справедливости следует признать, что были и отдельные деформации в издательской политике, когда отдельные расторопные писатели, используя все возможные средства давления, занимали в издательских планах куда больше места, чем это позволяло их литературное дарование. Атмосфера всеобщего послушания, работа по поручению сверху, преобладавшая в наших издательствах продолжительное время, благоприятствовала тем, кто умел «проталкивать» свои произведения, кто при жизни неоднократно (Г. Марков, С. Михалков, А. Маковский…) издавал свои избранные и полные собрания сочинений.