Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства - [19]

Известно, что для торжества зла необходимо лишь одно условие, чтобы хорошие люди молчали и не перечили тому недоброму, что происходит в жизни. Теперь, когда так много намерений порушить все связи поколений, ожесточить людей к прошлому, я думаю о Магнитке и старшем поколении. В чем может быть вина этого поколения перед нынешними молодыми хозяевами жизни? В том, что они, недоедая и замерзая в холодных бараках, в суровых 30-х годах построили этот гигантский металлургический комбинат и громадный город, где живет теперь более 400 тысяч человек. Они искренне верили, что построили не просто город, а создали стальное сердце Родины, трудовым ритмом которого живет вся огромная страна. От того, как билось это стальное сердце, во многом зависело, отстоим ли мы страну в смертельные годы Великой Отечественной войны. Старшее поколение жило трудно, оно многого не знало из того, что знаем мы, оно многого не получило из того, что заслуживало, но оно умело работать так, как не работал никто. Нет, не верю я в то, что разрушится связь времен и молодые перестанут уважать и ценить тех, кто шел по трудной дороге впереди.

Прошло четыре года с того времени, как пришлось изменить профессию и весь образ жизни. Время было насыщено до предела совещаниями, собраниями, встречами с людьми. Пребывание в самой гуще бытия города, многообразные заботы, которыми приходилось заниматься ежедневно по 10–12 часов, давали немало пищи для понимания тех проблем, которыми жили люди. Признаюсь, что перегруженная до предела многочисленными повседневными заботами работа секретаря горкома не располагала к тому, чтобы размышлять и анализировать те сложные процессы, которые проходили в жизни страны, ибо больше была рассчитана на исполнение указаний свыше. А между тем это было время бурной реформаторской деятельности Н. С. Хрущева. Время шумных, широко рекламируемых межобластных совещаний по проблемам сельского хозяйства, на которых Н. С. Хрущев строго экзаменовал на познание сельскохозяйственных проблем областных руководителей. Жертвами такого экзамена в Свердловске в 1962 году стали первые руководители Челябинской области – первый и второй секретари обкома Н. В. Лаптев и В. В. Русак, председатель облисполкома А. А. Бездомов.

Это время известно проведением одного из самых оригинальных по форме и самых нелепых по сути экспериментов разделения партийных комитетов в каждой области на городские, промышленные и сельские, аграрные. Нелепость такого разделения была очевидна, ибо, с одной стороны, еще больше усиливалось превращение партии в хозяйственно-административную структуру, а с другой – еще больше становился разрыв между городом и деревней, который для отсталого сельскохозяйственного производства был просто губительным. Однако, повторюсь, думать провинциальным партийным работникам было некогда, да и не приучены мы были серьезно размышлять над тем, что происходит в партии и в стране. Поэтому с одинаковым усердием по указанию ЦК КПСС на местах сначала создавали, а потом ликвидировали сельские обкомы, комитеты партийного и государственного контроля, совнархозы, привычно аргументируя одними и теми же ссылками на положения и цитаты В. И. Ленина.

Признаюсь, так же спокойно и буднично было принято в партийной провинции к исполнению осенью 1964 года и решение об освобождении от должности Н. С. Хрущева. Произошло это не только оттого, что в партии преобладало бездумное послушание, но связано было и с тем, что бесконечные реформы и перемены вызывали беспокойство и неуверенность в партийных комитетах. А между тем дела в народном хозяйстве, в жизни советских людей от этого не улучшались, а ухудшались, обещанные же Никитой Сергеевичем народу пироги и пышки задерживались. Зла большого на Н. С. Хрущева не держали, но и верить ему перестали, и потому освобождение его не воспринималось тогда как заговор и переворот, а встречено было как естественный уход человека, потенциал которого как первого руководителя был исчерпан.

Перемены в партийном центре неожиданно оказали влияние и на мою судьбу. В октябре 1967 года я был утвержден заведующим отделом науки и учебных заведений обкома КПСС и переехал в Челябинск. Признаюсь, что, как ни сложна была работа в горкоме, я был там более самостоятельным в своих действиях и мне не хотелось его покидать, а главное – тяжело было оставлять город, которому так многим был обязан, но делать было нечего, партийная дисциплина обязывала к послушанию.

Переезд мой в Челябинск, как позднее стало известно, был связан с предстоящим отъездом в Москву Е. М. Тяжельникова, работающего в это время секретарем Челябинского обкома партии. Так и произошло, что его должность в обкоме КПСС в июне 1967 года довелось унаследовать мне. Работа в Челябинске в обкоме КПСС имела и свои преимущества. В немалой степени я это связываю с появлением в руководстве Челябинской областной партийной организации Н. Н. Родионова, человека с немалым интеллектуальным и профессиональным потенциалом. До Челябинска Николай Николаевич Родионов уже был известен как первый секретарь Ленинградского горкома, второй секретарь ЦК Казахстана в период освоения целины. Не поладив с местными лидерами в Казахстане, он вернулся в Ленинград в совнархоз, а в 1966 году по воле случая был рекомендован в Челябинск первым секретарем обкома партии.