Заложник - [22]

— Эд, — тихо позвал Лисард, не особо надеясь, что друг ответит, — не помнишь случайно, как обычно зовут Кай Лонга в его культе?

— Победивший Смерть?

— Ага, спасибо.

«Нет, — подумал Лис, смахивая открытые статьи и изображения. — Он ее не победил. Он с ней объединился»

Суэльские Республики. Эндоба. 25 день чью.

Он чувствовал себя тряпичной куклой: его раздевали, мыли, штопали, одевали, втыкали иголки, укладывали на кровать и укрывали одеялом. Бил жар, одеяло сбивалось на пол, зубы дробили вставленную между ними кислородную трубку. Свет царапал распахнутые глаза, пульс заглушал происходящее во вне, желудок притворялся сердцем — сжимался и разжимался, качая спазмы. Душа, как девчонка на распродаже, примеряла даровые наряды: старец, влюбленный, поэт, алкоголик, отец, друг. Пальцы барабанили по воздуху, листая незримый календарь событий. Родился, женился, умер. Все это было на самом деле, все это давно прошло. Но даже ныряя в глубины своего я, он время от времени поднимался на поверхность и слушал окружающий мир.

— Да вы вообще знаете, что такое ангел?! — орал доктор на только что отчитавшего его Йорена. — Оружие, инструмент, стихия и только потом уже человек! Не знаю я как его лечить! Не знаю! К ангеловеду обратитесь! Или к другому ангелу!

«Я знаю, — подумал Ален. — Знаю».

Но его никто не спросил, и вскоре он снова отключился. На другой стороне сознания его встретил крик блудгринки: «Снова здравствуй, красавчик!» Ален помахал ей рукой и сел напротив своего доброй миниатюры.

— Плохо тебе наяву? — поинтересовались другие реинкарнации.

Ричмонд повернулся в их сторону и кивнул.

— Вытяжку из пестрой лилии надо, — покачав головой, посетовал первый из шестнадцати, — и глюкозу.

Тут же нашлись несогласные, утверждающие, что вытяжка — это несусветная древность и предлагали взамен такое же старье. Характерами они больше походили на сварливых дедов, нежели на молодых мужчин.

Их возня немного заглушала боль, достающую даже здесь. Кажется, это место называлось Башня Стража или Ретранслятор, а построил эту прелесть Судья Халла, второй из Создателей, с помощью Зеленоглазого Стет, седьмого. В принципе работы Башни Ричмонд так и не разобрался, но уяснил, что именно благодаря ей ангелы вспоминают предыдущие жизни и что миниатюры под стеклянными колпаками — ключевые сущности, проводники воспоминаний.

Они действительно рассказали много интересного, чего не было ни в одном обучающем комплексе. Например, Мира Рюукон-Эльтенэ не такая уж добрая женщина; более того, она практиковала жертвоприношение детей кому-то, кто никоим образом не связан с Создателями. За это он ее и убил. Он — это Фари, Ангел Решимости. Гениальный хирург и не менее гениальный бабник. Первое Ричмонда обрадовало, и он, как губка, принялся впитывать новые знания, напрочь забыв, что они и так уже заложены в нем.

— Продолжим? — поинтересовалась его добрая копия и, не дожидаясь согласия, начала: — Мы говорили про твою сестру Тисимо. В отличие от нас, она соответствовала своему стихийному имени — Ангел Прагматизма. Ты так и не нашел ее на стенде?

— Не искал.

— Зря. Лучше знать, как она сейчас выглядит, а то знаешь, как бывает… Читал где-то, — он неопределенно пожал плечами, — как два брата не узнали друг друга и поубивали, а надо было всего-то маски снять… Сходи и поищи её.

— Потом.

— Потом откачают.

Ален разозлился. Судя по услышанному наяву, откачают его еще не скоро. А он в первую очередь собирался спросить про Милимо, который в этой жизни оказался ближе непонятной сестры. Но делать нечего — добряк такой же упертый, как оригинал, значит, ничего не скажет, сколько не спрашивай. Ричмонд поднялся на ноги и зашагал вглубь стеллажей, рассматривая стоящие на них фигурки. Красавицы томно вздохнули ему вслед, блудгринка посоветовала беречь нервы. Офицеры молчали, делая вид, что их здесь нет. Псих порезал язык, облизывая скальпель, и скалился на Алена окровавленным ртом. Но когда он прошел мимо, бесноватый Компао, если псих действительно он, тут же успокоился и застыл на месте. Девушка в мешковатом комбинезоне кивнула, как старому знакомому и этим ограничилась. Следующим неожиданно оказался Милимо. Добряк все спланировал или совпадение? Ален пожал плечами и, остановившись возле миниатюрного Лави, тихонько постучал по стеклу. Мальчик открыл глаза и, узнав Ричмонда, подмигнул, показывая куда-то за спину.

Ален обернулся, ожидая увидеть очередной стеллаж, но позади оказалась обычная стена с бледной фреской. Изображённая на ней девушка смотрела на косу в своих руках. По внешнему ободу лезвия стекала кровь. Когда Алена окликнули, он готов был поклясться, что услышал звук падающей на пол капли:

— Хватит. Оле не любит праздное любопытство.

— Оле?

— Олейя, Дочь Смерти. Последняя из ангелов, первая из рожденных. Это после ее убийства Крито продырявил себе череп, расстроив Громовую Птицу.

— Не помню, — признался Ричмонд.

— Не знал, — поправил его Лави, удобнее усаживаясь в своей одиночной камере. — Ты не думай: в той истории не всё так просто. Даже я, будучи свидетелем, так до конца всего и не понял.

Первое поколение ангелов, или оригиналов, было пустым: ни души, ничего сопутствующего. Программируй — не хочу. Нас специально такими создали, чтобы легко нами управлять, а через нас — людьми. Руну Громовой Птице это не очень-то нравилось, потому он попытался воспитать в своих детях свободу воли. Да, Рун на полном серьезе считал Крито и Декали своими детьми.