Заложница мага - [22]

— Я не понимаю тебя, — заломив руки, отодвинулась к стене. Голос дрогнул, выдавая волнение: — Сначала ты говоришь о любви, а потом — что не желаешь называть дочерью.

— Не говори так, — покачал головой отец. — Ты не знаешь, каково жить не ради себя, а для людей. Это не просто ответственность, а настоящая клетка. Я хочу, чтобы ты сама выбирала, с кем связать жизнь и растить детей, и не переживала, полюбишь ли супруга в политическом союзе. Бастарды свободны, хотя и имеют привилегии, которых лишены другие.

— Но ведь еще несколько дней назад я чуть не стала по твоей милости пленницей подобной брачной клятвы! — искренне возмутилась я.

— И все-таки этого не произошло. Хоть какое-то давление на Грасаля я имею, раз он не дал этому случиться. Но будь покойна, Айрин: тебе бы не пришлось страдать в нежеланном союзе. Быть вдовой гораздо выгоднее, чем свободной девушкой. Я бы оставил свой промах на милость судьбе.

Жестокие слова делали отца гораздо больше царем, чем золотая корона на голове. Я горько рассмеялась, в отличие от него зная нелицеприятную истину.

— У тебя нет никакой власти над Дамианом Грасалем. Он передумал не потому, что ты его переубедил. Он решил поступить иначе, когда осознал, что ему это выгоднее.

— Может быть и так, — пожал плечами отец, даже не догадываясь, что я хочу ему сказать, — но я посеял червячок сомнения в его думах.

Отец поднялся с постели, на которой сидел все это время, давая понять, что разговор подошел к концу.

— Ты уходишь? — не сдержала разочарования.

— Да, милая. За мной постоянно наблюдают, и долгое отсутствие может вызвать ненужные вопросы.

Он не хотел уходить. В его мыслях витало горькое сожаление, расставание сеяло тоску и боль. Я чувствовала то же самое. Слишком мало времени мы провели рядом, слишком мало поговорили. Я невольно коснулась диадемы на голове.

— Почему ты легла спать, не сняв украшения? — без особого любопытства поинтересовался царь, отодвигая гобелен. Папа никогда не обращал внимания на мой внешний вид. Даже сейчас ему бросилась в глаза не дороговизна крупных камней, а это несоответствие. Подумаешь, сапфиры? Да чем они лучше обычной синей шпинели?..

— Потому что не могу, папа, — с болью произнесла я в пустоту.

Гобелен, закрывавший потайной вход, уже ровно висел на стене, и я имела счастье лицезреть скучный высокогорный пейзаж. Ничего не напоминало о том, что в комнате побывал царь, кроме приятного ненавязчивого запаха, напоминавшего мне о детстве. Годы шли, но отец по-прежнему рассказывал мне сказки на ночь. Только он уже сам начинал верить в то, что говорит.

Я закрыла глаза, ощущая опустошение. Встреча с родителем прошла совсем не так, как мне хотелось. Пожив в столице, он стал гораздо больше походить на своих предков, чем думал. Кровь — не водица… А я ведь тоже одна из Фальксов. Страшно представить, какие черты от них передались мне.

Я легла спать совершенно не готовая к тому, что преподнесет следующий день.

* * *

Дверь, раскрытая нараспашку, вовсю надо мной потешалась: петли скрипели, издавая смешки, изогнутая ручка язвительно улыбалась, узоры на дереве походили на веселящиеся глаза. Открыть ее я сумела, а вот закрыть обратно — уже нет. Как и выйти. Стоило сделать шаг вперед, как прозрачная пленка, похожая на капли жира в наваристом супе, отпружинивала назад.

Пока я не касалась преграды, она имела совершенно незаметный для глаза вид. Уплотнившийся воздух оставался таким же бесцветным, лишь, когда подушечки пальцев задевали его, по поверхности шла рябь, расползавшаяся кругами, как от упавшего в воду камня.

За стеной стояло двое стражей. Оба отчаянно скучали, отсчитывая время до того момента, когда другие займут их пост. Я тряхнула головой, сбрасывая с себя липкие, как смола, и такие же противные мысли одного из них. Меньше всего мне хотелось знать о похождениях этого кутилы!

У меня даже не возникло сомнений, кто за всем стоит. Сегодня день, после которого никто не посмеет усомниться в праве отца занимать престол. Он станет полноправным царем Льен. И я… я должна сделать так, чтобы Дамиан Грасаль больше не смел диктовать условия.

Я негромко постучала по дверной коробке, наблюдая, как стражи лениво поворачивают головы в мою сторону.

— Миледи?.. — без интереса спросил крайний — мужчина со слишком крупным для его маленькой головы носом. Чужое раздражение ударило по мне, как моросящий осенью дождь.

— Я должна поговорить с лордом Семи Скал.

Выражение лица стража ничуть не изменилось. Моя просьба совершенно не нарушила равновесия в его уютном и спокойном мирке.

— Дамиан Грасаль сейчас занят, — так медленно ответил он, словно каждое слово давалось ему тяжело. Уже теряя терпение, я потянулась за кошелем. Все средства, что я имела, остались еще со времен, когда я помогала лекарю. Мне повезло: когда люди князя ворвались в наш дом, деньги лежали в кармане платья.

Я подкинула на руке монетку, с горечью наблюдая, как мгновенно загораются глаза княжеского прихвостня.

— Может быть, найдется причина, чтобы его светлость зашел сюда?

Стражи переглянулись. Сожаление тенью упало на их лики, и страх перед советником пересилил желание получить легкую наживу. Сквозь чужие размышления до меня донесся голос князя: «Никого не впускать, никого не выпускать… Впрочем, она и сама не выйдет из комнаты».