Заложница артефакта - [6]

— Да вы что, с дуба рухнули обе?! Тёща училка, жена, бл*ть, медсестра, про ведьм разговорились! Втираете мне, менту, тьфу, бл*ть, полицейскому, что бабуля была ведьмой!

Женька подал голос от края стола:

— Ведьма, пока дар не передаст, помереть не может. Она те чё-нить передала, Алис?

Алиса машинально покачала головой. Браслетик? Вот он, в кармане. А больше ничего.

— Евгений! Если и ты не прекратишь эти глупости, останешься без телефона, компьютера и карманных денег! — папа сердито зыркнул на брата и отправил в рот полкотлеты. — Совсем у вас с этими интернетами крышу снесло!

— А я чё, я только сказал, чё слышал, — Женька пожал плечами и вернулся к пабликам в контакте. — Уже и говорить нельзя стало…

— Думать надо мозгами, а уже потом рот открывать, — папа налил всем по рюмке и пристально оглядел семейство: — Это ко всем относится! Ну, за бабулю, чтоб ей земля была пухом.

— Так не закопали ж ещё, — возразила бабушка. — Чтоб её приняли в царство небесное!

— А сорок дней? — подозрительно спросила мама. — Сорок дней же душа между живых мается…

Папа выпил рюмку и резко встал:

— Бесноватые. Женя, Алиса, поехали домой! А вы, — бабушке с мамой, — когда упьётесь и чертей начнёте гонять по квартире, позвоните.

В машине он тихо сказал Алисе, пока мотор прогревался:

— Не слушай мать, совсем она сдурела на старости лет. Бабуля всю жизнь проработала фельдшером, ни ног, ни рук не жалела для больных, а на пенсии ещё и санитаркой подрабатывала. Хорошая была женщина, душевная. А они — ведьма, ведьма… Мне в молодости ногу прострелили — ты ещё под стол ходила — бабуля меня вылечила, а не медики-хрендики эти…

Папа помолчал и добавил:

— Может, и лучше, что ты с ней была в последнюю минуту. Ты у меня умная, не такая, как мать. И душевная, прямо вся в бабулю…

— Пап, а правда, что она травами лечила? — спросила Алиса, явственно ощутив запах сушёного сена, который пропитал бабулину квартиру, казалось, навсегда.

— Правда, — неохотно ответил папа, осторожно трогая машину по обледенелой мостовой. — Но она много читала специальной литературы. Научной! А не шаманской какой-нибудь! Так что не думай об этом…

Она старательно не думала. Умирающая бабуля стояла перед глазами, пока они ехали до дома, пока Алиса мылась в душе и чистила зубы. Было очень страшно при мысли, что бабуля приснится во сне. Браслетик из джинсов Алиса переложила в сумку, но что-то подсказывало ей, что не в нитках дело. Она даже хотела погуглить про ведьм, но в последний момент решила, что не стоит. Всё будет хорошо. Это просто у всех шок от смерти родного человека. И у неё самой тоже шок. Уснуть бы и забыться…

Уснуть удалось на диво быстро, мало того, Алиса осознавала, что спит. Она даже поразилась. Такого с ней ещё никогда не случалось: сознательно изучать сон и с любопытством думать, что же случится дальше.

Платье с корсетом и широкой юбкой-колоколом делало её похожей на Анжелику из фильма. Алиса коснулась пальцами головы и с недоверием глянула на себя в огромное тусклое зеркало на стене. Причёска, бог мой! Кудри, локоны, заколочки, шпилечки, бабочки и цветочки! Прям графиня де Монсоро! И кружевные воланы, спадающие от локтей на юбку… А колье на шее — сапфиры с бриллиантами!

— Это не сапфиры! — раздался из-за спины знакомый голос. — Это голубые алмазы, очень редкие. Но что делает на тебе моё фамильное ожерелье?

Обернувшись, Алиса увидела Фёдора. Он стоял, прислонившись к косяку, руки сложены на груди, а из-под рукавов с золотыми галунами небрежно торчат кружевные манжеты. Шпага на боку… Шляпа с пером брошена на комод… Прямо французский король! Нифига себе косплей!

— Алиса! Как ты сюда попала?

— Я сплю, — призналась она. — Я вижу тебя во сне. Вполне милый сон, как думаешь?

— Очень… реалистичный, — пробормотал Фёдор, подходя. Его руки поднялись, вероятно, чтобы обнять её, но замерли на полпути. Брови сдвинулись. Фёдор взял в ладонь локон тёмных волос, растёр между пальцев, растерянно сказал:

— Не понимаю… Как можно видеть один и тот же сон?

Глава 3. Не всё то сон, что привидится ночью

Проснувшись, он долго лежал, вглядываясь в темноту комнаты и прислушиваясь к остаткам видения. Потом не выдержал — встал и побрёл на кухню. Включил чайник, переступая босыми ногами по холодному полу. Пока аппарат прочищал горло, посвистывая и сипя, бросил в чашку две чайных ложки грузинского чая, одну — сушёных листьев земляники и, поколебавшись, добавил щепотку толчёного ноябрьского мухомора. В травах и грибах он разбирался плохо: упорства не хватило заучивать наизусть старинные трактаты по знахарской теории. А Ноно всегда повторяла, что мухомор очищает мозг от постороннего и даёт возможность взглянуть на проблему под правильным углом. Правда, она говорила что-то про раз в месяц или два, не злоупотреблять и остальные бла-бла, но это не смертельно. А что не смертельно, то можно.

Глотнув горячего чая, он подобрал ноги на стул, прикрыл глаза и попытался прогнать сон, как фильм, с начала до конца. Увидел себя во дворце, в зале прикладной магии. Всё было, как настоящее, с навощенным паркетом, с пыльными занавесями и десятками высоких зеркал, в которых так удобно отрабатывать позы для заклинаний. И Алиса казалась настоящей, словно родилась и выросла во дворце, словно всегда носила корсет и кринолин, а ожерелье матери, наследство ариготов, было девушке удивительно к лицу. Именно украшение не давало покоя. Откуда оно на Алисе? Или это подсознание играет шутки? Почему Алиса вместо Самианы?