Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны - [33]

И четвертый политический премьер — это Путин образца 1999 года, когда он уже пошел в избирательную президентскую кампанию и вокруг него формировался блок «Единство». А технические премьеры — это те, кто не лезет в политику, кто не стремится играть политическую роль, а просто выполняют указания президента. Я бы к Зубкову и Фрадкову добавил еще троих таких: Сергея Степашина, Сергея Кириенко и Михаила Касьянова, который в бытность свою премьером вел себя очень тихо и в политику не лез. Так вот, все опыты политического премьерства Гайдара, Черномырдина и Примакова, закончились отставками. Поэтому мой вывод очень простой: наша система, как она сложилась, не допускает двух медведей в берлоге. Двух Медведевых в одной берлоге. Или Медведева-Путина. Эта система долго, на мой взгляд, работать не может. Потому что по Конституции внутреннюю политику определяет президент, внешнюю политику определяет президент, он координирует работу всех органов государственной власти, а премьер, если внимательно почитать Конституцию, только исполняет политические решения, принятые президентом. А у нас сегодня возникла путаница. Владимир Путин дает развернутое интервью по внешней политике и принимает решающее участие в выработке внешнеполитических решений, а Дмитрий Медведев на этой неделе провел совещание по финансовому кризису с экономическими министрами, с Центробанком, то есть как бы вторгся в компетенцию Владимира Путина и правительства. Таким образом, у нас выходит полная каша. Премьер, не имея на это полномочий, занимается внешней политикой, политикой безопасности, а президент входит в экономическую тематику. Мне кажется, что это долго продолжаться не может. Это неудачная схема.

Удачная или неудачная, но такая схема долго продолжаться не может, потому что не было случая, чтобы это долго продолжалось. У нас не было случая. Но при этом существует международный опыт. Можно вспомнить Францию и Польшу. Это две страны, где возможно такое «сожительство» — в хорошем смысле этого слова. Когда президент из одной политической и партийной семьи, а премьер — из другой политической семьи. Так было в годы президентства Миттерана, когда какой-то период времени премьером был Ширак.

И потом, уже когда Ширак стал президентом, был социалист Жоспен, занимавший пост премьера. То есть президент был правый, а премьер — левый.

Для них, наверное, это было не очень удобно — для президента и премьер-министра. Но в то же время невозможно вспомнить ни одного серьезного публичного конфликта между ними. И президент, и премьер достаточно четко распределили между собой обязанности.

Во Франции вообще никогда нельзя было назвать премьера чисто техническим. Но есть еще другой очень важный элемент этого механизма — это парламент. В России парламент совершенно выпадает из всех этих конструкций, а вот в той же Франции, матери-основательнице этой модели, премьер назначается первично победившей политической партией, то есть парламентским большинством. Затем он утверждается президентом, и президент не может его не утвердить. Это скорее формальный акт. И когда социалисты в той же Франции победили, они назначили Жоспена. Ширак, естественно, подписал назначение Жоспена премьер-министром. Это значит, что там политический премьер все-таки подконтролен парламенту. В России же политический премьер никому не подконтролен, а вот технический премьер подконтролен Администрации Президента и президенту.

В России сейчас имеет место соправление. Если существует разработанный механизм такого соправления, то ничего страшного, но когда такого механизма не существует, возникают проблемы.

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова:

Есть классическая президентская республика, а есть классическая парламентская. Классическая президентская — это американская, где президент Буш одновременно — и глава правительства. Там вообще эта проблема не существует: они напрямую работают с конгрессом и т. д. Есть классические парламентские модели — это британская или немецкая, где большинство в бундестаге, либо большинство в палате общин формирует правительство. Вот сейчас там идет спор — Гордон Браун ли останется премьер-министром или другой будет человек, но это решает лейбористская партия, у которой большинство. А французская модель, она же польская — она ни то ни се. Потому что, с одной стороны, президент очень сильный, с другой стороны, правительство достаточно сильное. И если вспомнить, например, соправление социалиста Миттерана и правого Ширака, если вспомнить соправление Ширака с Жоспеном — у них было немало проблем, у них была отчасти нестабильная политическая ситуация. Более того, в Польше сейчас есть президент Качиньский, который представляет одну партию, и есть премьер-министр Туск, который представляет другую партию, и между ними существуют острейшие противоречия. И у нас возникла конструкция с очень сильным премьер-министром.

Кстати, я посмотрел последние опросы общественного мнения «Левада-центра» — 88 % опрошенных поддерживают деятельность Путина на посту премьера и 83 % поддерживают деятельность Медведева на посту президента. Два популярных человека: Путин опирается на большинство в Госдуме, и он еще лидер «Единой России». Он опирается на абсолютное большинство в Думе и Совете Федерации, у него огромный рейтинг. Кстати, рейтинг личного доверия у Путина выше, чем у Медведева: 61 % сейчас у Путина и 47 % — у Медведева. Так я утверждаю, что, когда были Ельцин и Черномырдин, искрило постоянно. Когда были Ельцин и Примаков, вообще все даже выходило за рамки приличия. И сейчас… Ну да, говорят, как у них хорошо, но ведь три месяца только прошло. Мне кажется, что в принципе наша конструкция, как она сложилась, когда премьер и президент — две очень сильные фигуры, может кончиться одним из двух: либо будет изменена Конституция в пользу, скажем так, немецкой модели, где все-таки премьер (канцлер) и есть фактически лидер страны; либо же Путин вернется в Кремль через какое-то время в качестве президента на очередной срок, и это может произойти в 2012 году, на следующих выборах. Но я не верю, что будет безболезненно и долго проходить соправление, которое мы сейчас наблюдаем. Я не верю, что эта конструкция может быть прочной и долговечной.