Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе - [88]

В отсутствие каких-либо указаний от властей о том, как проводить амнистию, ожидалось, что МВД проинформирует сотрудников 744 российских тюрем о правовой реформе, а те, в свою очередь, должны будут выявить заключенных, осужденных по статье 121.1, и направить их дела в местные суды для пересмотра. Однако ничего подобного не произошло. Активисты «Московской рабочей группы», для которых безразличие правительства к заключенным гомосексуалам не оказалось сюрпризом, стали обращаться в колонии за разъяснениями, какие меры предпринимаются для освобождения заключенных.

Когда активисты позвонили в колонию в Кунгуре, трубку взяла одна из сотрудниц, Елена Ивановна.

– Мы хотели бы узнать, есть ли в вашей колонии осужденные по статье 121.1? – поинтересовался активист.

– У нас здесь тысяча человек. Вы действительно хотите, чтобы я просмотрела личное дело каждого? – удивилась она.

– Да, это очень важно. Эти люди больше не преступники. Они никогда ими не были, и статьи, по которой они осуждены, больше не существует. Их надо освободить. Пожалуйста, не могли бы вы это выяснить?

– Перезвоните мне через два часа, – сказала Елена Ивановна.

Через два часа она ответила:

– Да, есть два дела по статье, которая вас интересует, мы собираемся отправить их в суд для пересмотра[355].

Когда активисты связались с другой колонией в городе Северо-Онежске Архангельской области, трубку взял некий Анатолий Третьяк.

– Поиск осужденных по статье 121.1 был начат по вашему запросу и будет завершен к следующей неделе, – заверил он активистов. Когда они попытались дозвониться до него через несколько недель, трубку никто не взял. Сотрудники колонии игнорировали неоднократные телеграммы и письменные запросы о предоставлении информации[356].

Другие гей-активисты, работавшие в России, также пытались добиться освобождения заключенных, осужденных по статье 121.1. Когда Юрий Ереев, президент Фонда культурной инициативы и защиты сексуальных меньшинств им. П. И. Чайковского, посетил исправительную колонию «Яблоневка» вместе с западным журналистом, начальник колонии вышел на крыльцо и закричал: «Мне все равно, что там отменили. Они все сидят и буду сидеть дальше!» На территорию колонии активистов так и не пропустили[357].

Размышляя об исключении статьи 121.1 из Уголовного кодекса и ее влиянии на жизнь российских геев, активистка и писательница Маша Гессен в 1994 году написала:

До сих пор существование статьи 121.1 было главной, наиболее значительной угрозой, препятствием и мотивацией к действию в сообществе геев и лесбиянок в России. С отменой этого закона начинается процесс пересмотра статуса геев и лесбиянок в России де-юре и де-факто – и приходит тревожное осознание, что еще многое предстоит сделать, прежде чем геи и лесбиянки в России будут пользоваться базовыми правами и свободами… Отмена статьи 121.1 далеко не гарантирует геям и лесбиянкам равенство перед законом в сфере частной жизни[358].

Хотя советский закон о криминализации добровольного гомосексуального поведения был отменен почти три десятилетия назад, это утверждение справедливо и сегодня. Жизнь российских ЛГБТК+ остается крайне тяжелой, они постоянно подвергаются преследованиям и гонениям со стороны государства, а в некоторых регионах их даже убивают.

Дэн Хили, ведущий исследователь истории ЛГБТК+ в России, утверждает, что для борьбы с современной российской гомофобией и начала разумного и информированного диалога о месте ЛГБТК+-граждан в современной России необходим «подробный и сложный рассказ об истории бытовой гомофобии в России, Украине и других постсоветских обществах»[359]. Хили пишет:

Чтобы бороться с враждебностью по отношению к ЛГБТ-людям, активисты должны понимать, как формировались и развивались советские и российские предрассудки по отношению к этой социальной группе. Защитникам прав человека также необходимо рассказывать истории о страданиях и стойкости [советских гомосексуалов], чтобы вдохнуть жизнь в заезженный нарратив и вдохновить новое поколение молодых ЛГБТ-людей и приверженцев демократии – вне зависимости от их сексуальной ориентации[360].

Все это, к сожалению, максимально далеко от российской действительности.

Не стоит забывать, что исследование ЛГБТК+ в России – это не дежурное упражнение в написании исторических статей и не красивая строчка в академическом резюме, а безотлагательное дело, которое может серьезно повлиять на настоящее и будущее российских ЛГБТК+-сообществ. Поэтому активистам и ученым необходимо писать о преследовании гомосексуалов в СССР понятным и доступным языком, чтобы вынести эти истории за пределы академических кругов и обратиться к ЛГБТК+-людям без специального образования, но с глубоким интересом к политике в отношении ЛГБТК+ в современной России.

Используемые аббревиатуры

ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации

ГУЛАГ – Главное управление исправительно-трудовых лагерей

КГБ – Комитет государственной безопасности

ЛГБТК+ – лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, квир-люди

МВД – Министерство внутренних дел

НКВД – Народный комиссариат внутренних дел

ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление