Закономерный финал - [16]

Максим слушал без особого интереса, ожидая, в конце концов, предложения исследовать стены бывшей бабушкиной комнаты или что-нибудь из этой серии. Адил остановился, перевёл дух, отхлебнул из стаканчика, и вновь зашагал по комнате. После каждого глотка его походка становилась менее уверенной, но голос, странным образом, вернул прежнюю твердость.

– Последний год своей жизни бабушка Клава – так её звали – стала впадать в маразм. Она не всегда отражала где находится и с кем говорит. И меня она начала путать со своим сыном Егором. К слову, погибшим в Чечне! И я ни разу на него не похож! На фотках видел огромного сорокалетнего мужика, темноволосого, но с типично славянской внешностью. А бабушка Клава всё время думала, что я её маленький Егорка.

– Бывает. – печально согласился Макс. – Здесь не во внешности дело, она уже в своём мире жила. Прошлым.

– Это я понимаю. У нас в семье дедушка Зафар тоже с памятью не дружит. Если одного на прогулку отпустить, ни за что сам домой не вернется. Старость!

Но у бабушки Клавы вообще история семьи хоть фильм снимай! Только без хэппи-энда. Она путано рассказывала, сложно собрать воедино. Но примерно так было дело. Её дедушка, кажется Степан… Или Семён… Не помню точно, пусть будет Степан. Так вот, её дедушка был жандармом, чуть ли не главным. И не очень чистым на руку. Взятки брал, виновных за деньги отпускал, доносы фабриковал. Всё ради богатства. Ну и накопил много. А потом случилась революция, к власти пришли коммунисты, и деда Степана расстреляли. Но сперва он надеялся убежать, и все свои сокровища захоронил на Смоленском кладбище в могиле какого-то родственника.

– Ага! Вот оно что! – наконец-то заинтересовался Макс.

– Да! Он успел рассказать об этом жене и детям, но жену тоже расстреляли, а детей отправили в приют. Дочка Степана умерла от тифа, а сын Николай в начале Великой Отечественной войны попробовал дезертировать и тоже был расстрелян.

– Ничего себе история семьи!!! Как проклял кто-то!

– А мало ли желающих было, если жандарм невиновных сажал? Короче, дезертир Николай тоже успел завести семью и рассказать жене и дочке про сокровища. Дочка – это бабушка Клава, Клавдия Николаевна. Её мать боялась искать семейный клад, а вот Клавдия Николаевна попыталась. По традиции, она передала историю своему сыну Егору, а тот, будучи подростком, неоднократно ходил на Смоленское кладбище, пытаясь найти могилу с кладом. Но проблема была в том, что никто уже не помнил имя предка, в чью могилу жандарм Степан схоронил награбленное. Егор пробовал использовать металлоискатель тех времен, но куда там! Те штуки реагировали только на металл, на разновидность,  но никак не на количество. А представляешь сколько на кладбище покойников с кольцами, кулонами, сережками и золотыми зубами! Те, советские металлоискатели совершенно не годились. В подростковом возрасте Егора даже задержали за раскапывание могилы. Он не признался что ищет клад, наврал про золотые часы, якобы найденные на улице и спрятанные от грабителей. Короче, херню наплёл и его посадили на 15 суток за хулиганство. На том все поиски и закончились.

И когда бабушка Клава впала в маразм и решила что я её маленький Егорка, она, скорей-всего, думала что рассказывает мне про сокровища впервые. Да, впервые. Она раза четыре так делала, посвящала меня в тайну как в первый раз. И я понял, что история не придуманная. Клавдия Николаевна ненавидела советскую власть за отца и деда, но всю жизнь притворялась и делала вид, что поддерживает.

– Очевидно, она и российскую власть невзлюбила после Чечни.

– Я думаю! Но меня она видела ребенком советских времён. И все время повторяла: «Найди дедов клад чтоб проклятому государству не досталось! Выкопай его и спрячь до лучших времён. Там, глядишь, и американцы раздавят эту красную гадину, и заживёшь ты как у Христа за пазухой». Мечтала она об этом, видать, всю свою жизнь.

– А ты, я погляжу, не дурак! Хоть и не Егорка, а последнюю волю старушки решил исполнить. – Максим восхищенно развёл руками. – По такому случаю, не грех налить по-новой. Тем более, спор ты выиграл – история меня заинтересовала.

Обновив стаканчики, Макс закурил.

– А этот «Аурум» показывает вес клада?

– Ой, он много чего показывает! Настраивается на любой металл, показывает глубину, предполагаемый вес и размер, объём занимаемой площади. Куча настроек фильтрации мусора, подавление звуков, сменный аккумулятор, интуитивно понятный интерфейс. Короче, мечта, а не металлоискатель! Судя по бабушкиному рассказу, дед Степан зарыл клад просто в могилу, не вскрывая гроб. Да и зачем ему это? Он же надеялся вскоре его забрать… Так что копать глубоко не придется. Найдем могилу, и сокровища у нас в кармане!

– Искать придется ночью. Смоленское кладбище оживленное место. Там часовенка Ксении Блаженной находится. Это христианская святая…

– Да знаю я! – Счастливо отмахнулся Адилбек. – Я теперь про это кладбище больше других знаю, перечитал гору инфы в интернете. – Там даже ходить не страшно – центральная аллея освещена как проспект.

– Но мы-то пойдем не по центральной аллее. Выяснил где там наиболее старые захоронения?