Закон тени - [28]

С трудом верилось, что этот грязный угол служил местом встречи колдунов. Должно быть, заведение пришло в сильный упадок или бедолаги, которые валялись в коридоре, и были те самые легендарные личности, в существование которых верил даже такой мудрец, как Марсилио Фичино. А может, они устраивали спектакль с переодеваниями, чтобы скрыть от посторонних глаз собственное коварство?

Тут кто-то постучал в дверь и открыл ее, не дожидаясь ответа. На пороге стояла молодая женщина. Густо набеленное лицо светилось в темноте, как у призрака. В руках у нее была миска и каравай хлеба. За ней шла совсем юная девушка.

Она остановилась у порога, а старшая вошла в комнату и шагнула к кровати.

— Я принесла вам ужин, мессер.

Пико сел на постели и взял суп и хлеб. Увидев, что девушка не уходит, он решил, что она ждет платы за ужин, и потянулся к кошельку, но тут почувствовал ее руку у себя на бедре.

Лицо ее озарила зазывная улыбка, под слоем белил смотревшаяся как гротескная гримаса.

— Я устал, девочка. В другой раз, — помотал головой Пико.

Но она, видимо, привыкла к отказам, а потому, не сдаваясь, продолжала его ласкать, и рука ее медленно, но решительно продвинулась уже до самого паха. Ее товарка тоже вошла в комнату. Она была совсем еще девочка, и ее нежное личико вполне могло бы послужить моделью для головки ангела в какой-нибудь алтарной нише. На худеньком тельце странно выпирал живот, поднимая платье почти до колен.

— Мы с сестрой мастерицы, — сказала старшая, не отрываясь от своего занятия. — Вы не пожалеете. За скудо мы сделаем все, что только захотите.

Пико еще решительнее замотал головой.

— Дайте поесть спокойно. Я устал.

Вторая тоже подошла и принялась его ласкать, приоткрыв губы в улыбке. Ей, наверное, казалось, что улыбка неотразимо соблазнительна, на самом же деле она только еще больше выдавала совсем юный возраст девушки. Вдруг она закусила губу, застонала и поднесла руку к животу.

Юноша содрогнулся и отодвинулся к самой стенке. Девчушка была беременна. Видимо, старшая поняла, что он догадался, и сердито встряхнула сестру:

— Молчи, дура! А вы, синьор, не обращайте внимания на ее положение. Эта дурочка беременна, но будьте уверены, от этого она ничуть не стала хуже, чем раньше. Попробуйте, синьор, прежде чем она пойдет освобождаться… Говорят, у той, что в ожидании, плоть слаще меда…

— Ты что такое несешь? Она что, рожать собралась?

Пико был окончательно выбит из колеи.

— Нет, синьор! Не пугайтесь, время еще не подошло!

Он уже собрался позвать трактирщика, чтобы тот избавил его от девчонок, но у него зародилось подозрение, что тот сам их подослал. Если вдобавок не был их отцом. Ему в голову запало вскользь сказанное слово. Освобождаться… Он прекрасно знал, что оно означает. Его часто шептали солдаты в замке Мирандола, когда какая-нибудь из женщин, сопровождавших войско, беременела. Некоторые шли «освобождаться» под нож хирурга, иные в ярости пытались сами «вытравить» нежеланное дитя. И почти все умирали в страшных мучениях, при полном равнодушии окружающих.

А были и такие, что исчезали из поля зрения, а через несколько дней, измученные и бескровные, возвращались. Живые. Люди говорили, что они доверялись ведьме. В каждой деревне имелась женщина, знавшая тайны тел и трав. Она готовила загадочное зелье, способное вызвать бурную и смертельно опасную реакцию организма, но изгоняющее плод. Никто не знал, что это за зелье. Каждая знахарка ревностно оберегала свои рецепты. Ходили слухи, что они пользовались составами трав, перенятыми у лесных колдунов, или следовали древнему знанию, следы которого терялись в глубине веков.

Пико внимательно оглядел бедняжку. Может, она станет посредником между ним и таинственным миром колдунов?

— К кому ты собираешься повести сестру? Кто должен ее освободить? Я хочу это знать, — решительно произнес он.

Старшая сестра прекратила ласку и в испуге отпрянула, быстрым взглядом приказав младшей молчать. Потом повернулась к Пико.

— Ни к кому. Дети — дар Божий, — смущенно пробормотала она.

А Джованни вдруг осенило.

— Ты ведь знаешь какую-то ведьму, верно? — прошептал он.

Сама судьба владела им сейчас, вложив в его руки живой ключ от двери, за которой прячутся тени. О них говорил Марсилио.

Сестры отчаянно замотали головами.

— Ведьму? Нет, клянусь вам, синьор… — закричала младшая, часто крестясь.

Обе были очень напуганы. Они бросились к двери, но Пико быстрым прыжком успел преградить им дорогу. Зажатые в угол, они дрожали, как пойманные в капкан лисицы. Младшая снова начала стонать от боли, и обе повалились на землю, моля о пощаде.

— Не знаем мы никакой ведьмы, не знаем! — завывали они, хватая юношу за ноги.

Пико наклонился к бедным, дрожащим от страха девчонкам и погладил их по головам, приговаривая что-то ласковое и утешительное. Те понемногу успокоились, и поток слез, превративший набеленное лицо старшей в уродливую маску, иссяк.

Шепча слова утешения, Пико вытащил из кошелька серебряную монету и протянул ее старшей. Та, жадно сверкнув глазами, схватила ее и быстро спрятала под одеждой.

— Я не позову инквизиторов. Мне надо увидеться с ведьмой.