Закон-тайга - [10]
Дальнейшие события развивались так, как и рассчитывали работницы прилавка: сперва дорогие гости выпили и закусили, притом обе продавщицы то и дело пододвигали к ним селедку и тушенку, подливали водку в граненые стаканы.
Затем прилично захмелевший Астафьев поманил пальцем обеих и выдохнул с икотой:
— Ты!
И Клавка, и Зинка приняли приглашение на свой счет: обе сделали несколько неуверенных шагов по направлению к дорогому гостю.
— Я? — в один голос переспросили похотливые продавщицы.
— Ты, ты… — подтвердил Чалый, продолжая манить обеих корявым татуированным пальцем, другой рукой с достоинством расстегивая ширинку грязных ватных штанов. Женщины приблизились к беглому уголовнику, на ходу срывая с себя дрожащими руками и грязные халаты, и то немногочисленное, что было под ними.
Спустя какую-то минуту пыльный полутемный зальчик продмага представлял собой сцену из крутого кинематографического «порника»: Зина, опередив подругу, дрожащими от нетерпения губами припала к бедрам кряжистого гостя; Клавка же, пораженная таким бесстыдным вероломством, довольствовалась лишь тем, что целовала его взасос, сдавив шею мощными лапами.
Малинин был обижен таким невниманием, такой фригидностью — к себе, конечно. Он угрюмо стоял у прилавка, измазанного селедочными кишками, и цедил водку.
Наконец Клавка, поняв, что подруга — надолго, обратила внимание на второго гостя.
— Ты! — Толстый палец, описав дугу, уперся в клифт беглеца.
Тот отпрянул:
— Что?
— Иди, иди сюда… Думаешь, мы тебя просто так кормили-поили? Думаешь, если, тилегент херов, пидаром прикинулся, так я на тебя управы не найду?! А ну, кому сказала!
Москвич затравленно и дико посмотрел на огромную, заплывшую жиром тушу продавщицы, загородившую собой весь проход. Пути к бегству не было, и свет померк в глазах Малины.
Хотя Чалый и был на полпути к кончине, происходящее не могло укрыться от его внимания.
— Ты че — бабу никогда не имел? — спросил он, не глядя на подельника.
— Да я… — Взгляд Клавки был гипнотичен, как у удава, смотрящего на кролика, и бедный Малинин не мог ответить внятно.
— Ты че — совсем?
Язык москвича одеревенел.
— Да я… того…
— Так че — бабы никогда не щупал? — все тем же тоном переспросил Иннокентий. — Онанизмом ты успеешь в СИЗО, на хате назаниматься, когда тебя менты накроют! Да ты… Оу-у-у-у! Ау-у-у-у! — Иннокентий кончил, а потому Малина так и не узнал, что же имел в виду его товарищ.
Удирать было некуда: Клавка, поигрывая в руках тяжелыми счетами, многозначительно смотрела на Малину — руки того дрожали.
— Ты, Малинин Эс. А., — рявкнула продавщица, глядя на зоновскую табличку, нашитую на клифт.
— Что мне делать? — затравленно и одновременно подобострастно спросил тот, не мигая глядя на ужасные счеты.
— Штаны снимай — быстро! — последовал жестокий приказ…
Чалый, устало откинувшись на спинку стула, с улыбкой наблюдал, как продавщицы издеваются над подельником: Клавка, резким движением опрокинув несчастного на спину, сидела на нем в позе наездницы. Зинка, совершенно нагая, бегала вокруг них, то и дело поглядывая на часы, и щипала подругу за мучные ягодицы.
— Клавка, сучка, — заплетающимся языком повторяла она, — сколько можно, ты уж целых полчаса на этом Малинине Эс. А. ерзаешь! Дай же и мне немножко, стерва!
Из глубины широкой груди стервы вырвалось нечленораздельное:
— Щас, щас… Еще один разок кончу!
Чалому, как ни странно, не чуждо было чувство сострадания к ближнему, даже к такому чмошнику, как этот гадкий москвичонок.
— Малина, помочь?
Из-под грузного тела послышалось сдавленное:
— Ы-ы-ы-ы… угу-у-у-у… омоги-и-и-и…
Зинка поняла это по-своему: оставив ягодицы подруги в покое, она подбежала к Иннокентию:
— Астафьев И.Эм., родненький, ну еще чуть-чуть, ну хоть часик! А я тебе еще водочки налью, а?
Чалый, вяло теребя татуированными пальцами свое обвисшее татуированное хозяйство, на редкость равнодушно спросил:
— А поднимешь?
— Ага, ага… — утвердительно кивнула продавщица и как подкошенная упала перед ним на колени — ну точно якут-язычник перед страшным шаманом. — Да я тебе все, что хочешь подыму, ты только не уходи!..
Однако договорить она не успела: тяжелые дубовые счеты опустились на распущенные волосы блудницы, и она, ойкнув, упала под прилавок.
Клавка в это время получала очередную порцию оргазма, и потому мгновенная смерть подруги-стервозы прошла незамеченной.
— Ой, ну что же ты так… (Видимо, Малина больше не мог справляться с тяжелой мужской работой.) Ну еще хотя бы одну палочку… Ну?
И тут Астафьев повел себя как истинный товарищ: не прошло и минуты, как рядом с окровавленной Зинкой лежал еще один труп.
Малина, с трудом переведя дыхание, поднялся.
— Фу-у-у-у… — Даже происшедшее только что двойное убийство не могло удержать его от искреннего вздоха облегчения.
А Чалый, быстро натянув штаны и застегнувшись, уже шел по направлению к кассе: в руках блатного невесть каким образом очутился тяжелый короткий ломик типа фомки…
Несколько тупых ударов, неприятный скрежет металла — и выдвижной ящик, подобно челюсти какого-то диковинного животного, плавно выехал вперед. Чалый быстро выгреб замасленные купюры, распихал их по карманам и кивнул оторопевшему от такого поворота событий подельнику:
Тишина на улицах подмосковного городка, где теперь живет Дембель, обманчива: здесь всем заправляют бандюки. Они еще не знают, чем может обернуться для них встреча с ветераном чеченской войны. Для них Дембель — обычный лох, его можно «развести», отнять жилье, избить, сунуть под колеса машины за строптивость. Вот только будет ли у них время пожалеть о том, что они связались с Дембелем? Он не прощает никому и ничего.
Отомстить насильникам — дело благородное, только срок за это дают большой. Есть над чем призадуматься. Особенно, если один из подонков — твой бывший сослуживец, крепкая дружба с которым переросла в смертельную вражду.Однако в криминальных кругах Скиф недаром считается интеллектуалом. В его голове рождается сложная комбинация, благодаря которой и овцы будут острижены, и волки друг друга загрызут. В действие вступает закон талиона: наказание должно быть равносильным преступлению.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…