Закон сильного - [38]

— Что там? — окликнул парень у ворот.

— Показалось, — отозвалась Змейка беспечно, при этом глядя в направлении моего укрытия и выразительно стуча кулаком по голове.

Появились они с Подсолнухом не сразу. Не через ворота, а из переулка. Был у нас на крайний случай лаз на стене, с противоположной стороны. Значит правильно я поступил, что отсиделся в тени.

Много времени прошло с тех пор, когда мы в последний раз обсуждали наши дела в такой обстановке. Извилистый тупичок, низкая, вечно запертая дверь — задний выход трактира, гора старых бочек, громоздящаяся до самого верха стены. По бочкам можно было легко попасть на низкую крышу погреба, а там на выбор — спрыгнуть на улицу с той стороны или дальше уходить крышами.

— Зря ты так рисковал, — упрекнул меня друг вместо приветствия. — Люди Угря тут повсюду. Вроде как помогают, а на самом деле шагу не дают ступить.

— Да ну его к ящеролюдам, скользкую тварь! — искренне пожелал я. — Только не рассказывай, звезд ради, что вам тут каждый вечер сообщали новости о моих успехах на магическом поприще.

— Вообще-то, — мрачно вздохнул Подсолнух, — половина ребят уже подумывает, что ты прикормился с княжьего стола и махнул на нас рукой. Вслух пока не говорят, особенно при мне, но…

— И что, надо было дожидаться, пока заговорят? Ладно, расскажите лучше, что у вас и как. Нашли кого-нибудь?

Лицо друга сделалось совсем мрачным.

— Троих. А потом один в речке утонул, второй со стены свалился, а третьему в переулке нож под ребра сунули. С тех пор желающих к нам присоединиться как ветром унесло.

Что ж, подобного стоило ожидать. Нет, даже не так. Именно этого и стоило ожидать. Но как же хотелось надеяться на что-то другое!

— Но мы обязательно что-нибудь придумаем, — с какой-то подозрительной поспешностью заверил Подсолнух. — Так что лучше шел бы ты, пока не засекли.

— Да, Чертополох, правда, — поддакнула Змейка.

Даже не поинтересовались, что у меня с магией. Хороши друзья, называется! Только и думают, как побыстрее избавиться, словно… Словно натворили что-то такое, о чем очень не хотят сообщать!

— Выкладывайте, — заявил я строго. — С чего это вдруг меня спроваживаете. Вижу ведь, не просто так.

Друзья посмотрели как-то очень странно, но отпираться не стали.

— Когда встретишь эту шлюху, угреву старшую дочку, порежь ей лицо. За меня, — с неохотой выдавила девушка и замолчала, угрюмо уставившись в одну точку.

— Это, конечно, исчерпывающий ответ, — согласился я. — А подробнее о причинах?

— Понимаешь, — смущенно вставил Подсолнух, — пока мы жили в доме Угря, там было нечего делать. Совершенно нечего.

На этом он тоже умолк, виновато отводя глаза.

— Да объясните вы по-человечески, в конце концов?! — вспылил я, раздраженный хождением вокруг и около.

— Из дома мы выбраться не могли, — обреченно продолжила Змейка. — И потому я пошла к этой чернявой мрази. Подумала, что у нее уж точно найдется… В общем, чтоб удобнее было скрашивать время.

Чем-то это напоминало неумелое представление площадного балагана, где герои говорят четко по очереди. По всем правилам глупого спектакля, следующая фраза выпала Подсолнуху.

— Она подсунула не ту травку, — заявил он с таким раскаянием в голосе, словно лично с этим помогал.

Я понял не сразу. А когда до меня наконец-то дошло, подозреваю, это стало очевидно по редкостно глупому выражению лица.

— Все вы кобели, не головой, а другим местом думаете! — взвизгнула Змейка и, вскочив на ноги, залепила Подсолнуху пощечину. — Пойду я. Костыль там, небось, извелся лестницу караулить.

Удалилась она такой походкой, словно желала навеки впечатать каждый шаг в утоптанную дорожную пыль.

Друг потер щеку и глубоко вздохнул, глядя вслед:

— Совсем дурная стала.

— Э… Поздравляю, что ли… папаша… — с трудом нашелся я, хлопая его по плечу.

— Ты только не думай! — всполошился Подсолнух. — В первую очередь все равно остается банда! Я обещал, что можешь на меня положиться, и от слов отказываться не собираюсь!

Я ничего не думал. Я просто знал, как оно будет. Банда из кучи детворы, четырех бойцов и калеки, Змейка с грудным младенцем на руках и Подсолнух, рвущийся между первым и вторым. Улица либо превращает тебя в равнодушного подонка, для которого не существует ни друзей, ни близких, а лишь случайные спутники, с которыми можно расстаться в любой момент, либо наоборот заставляет с болезненной остротой ценить выпадающие на пути крохи человеческого тепла. Подсолнух представлял из себя ярчайший пример второго случая.

Это был удар с такой стороны, откуда и догадаться невозможно. Стычки, смерти, лишения, жизнь под непрекращающимся гнетом — обстоятельства, способные разрушить даже самую крепкую компанию. Со временем. А поначалу любое горе лишь сплотило бы нас сильнее. Можно ли было предположить, что счастье окажется куда более опасным и действенным средством! Ну, Кирия, ждет тебя хорошая беседа по душам!

"А ведь Пес-то прав, это начало конца", — некстати мелькнуло у меня в голове.

— Погоди обещать, — отмахнулся я. — Может так статься, обстоятельства изменились не у вас одних. И всем нам придется рвать когти, пока мышеловка не захлопнулась окончательно. Куда-нибудь, где тихо, сыто и не достанет ни Угорь, ни чародеи.