Закон пустыни - [24]

Нефрет осмотрела его маленькие, пухлые ступни.

– Прокипятите бычий жир с листьями акации и полученной массой смазывайте чувствительные места. Если не поможет, скажете мне.

Нефрет обратилась к служанке: она весьма успешно вживалась в роль хозяйки дома. В одной из комнат новой квартиры молодая женщина рассчитывала оборудовать кабинет для себя. Во дворце ее репутация укреплялась; то, что она поставила визиря на ноги, принесло ей признание, которому завидовали придворные лекари, по-прежнему бездействующие из-за отсутствия Небамона.

– Ваше жилище великолепно, – отметил Бел-Тран, с удовольствием угощаясь дыней с водой.

– Без Нефрет я сбежал бы отсюда.

– Не преувеличивайте, мой дорогой Пазаир! Хотя ваша супруга – существо исключительное. Наверняка многие вам завидуют.

– Мне хватает и одного Небамона.

– Его молчание – явление временное. Вы с Нефрет унизили его, и он не успокоится, пока не отомстит. Правда, ваше новое положение усложняет его задачу.

– Что вы думаете о последних царских указах?

– Я не очень понимаю, почему фараон испытывает необходимость вновь подтверждать таким образом свою власть, которую никто не оспаривает?

– Последний паводок принес недостаточно воды, гиена пришла напиться из канала, несколько женщин произвели на свет уродов…

– Суеверия темных людей!

– Это тоже может быть серьезно.

– Слуги государства должны доказать, что эти страхи необоснованны. Вы намерены продолжить расследование против полководца Ашера, а также по поводу таинственной смерти ветеранов?

– Это было главным условием моего назначения.

– Во дворце многие надеются, что эти печальные события будут преданы забвению. Я рад, что они ошибаются; впрочем, я знал, что вам хватит на это мужества.

– Маат – богиня улыбчивая, но неумолимая. Она может принести счастье, но при условии, что ее не предают. Если не искать правды, то можно задохнуться.

Бел-Тран помрачнел.

– Меня настораживает спокойствие Ашера. Это человек резкий, сторонник решительных действий. Узнав о вашем назначении, он, должно быть, что-то предпринял.

– Но его поле для маневра сужается.

– Не радуйтесь раньше времени.

– Это не в моем характере.

– Сегодня вы не один, но ваши враги никуда не исчезли. Если мне удастся что-нибудь узнать, я тут же сообщу вам.

* * *

Две недели Пазаир провел как в лихорадке. Он детально ознакомился с огромным архивом старшего судьи, проследил за тем, чтобы рассортировать и хранить отдельно таблички из глины, известняка и дерева, ведомости по движимому имуществу, служебную почту, свитки запечатанного папируса, необходимые для писца принадлежности; он ознакомился со списком служащих, вызвал к себе каждого из них, проследил за выплатой и уточнением заработной платы, изучил поступившие в последнее время жалобы и исправил многочисленные ошибки в организации своей службы. Потрясенный сложностью вставшей перед ним задачи, он, тем не менее, не дрогнул, чем быстро заслужил доброжелательное отношение со стороны подчиненных. Каждое утро он беседовал с Бел-Траном, чьи советы очень ценил.

Пазаир занимался деликатной проблемой кадастра, когда к нему вошел один из писцов.

– Ярти! Куда вы подевались?

– Моя дочь станет профессиональной танцовщицей, это решено. Супруга этого не хочет, и поэтому я развожусь.

– Когда вы приступите к работе?

– Мне здесь нечего делать.

– Наоборот! Хороший секретарь…

– Вы теперь слишком важная птица. В таких кабинетах писцы должны работать с утра до вечера, отсюда пораньше не уйдешь. Это мне не подходит. Я уж лучше займусь карьерой дочери. Мы с ней отправимся в провинцию, будем участвовать в деревенских праздниках. А потом, глядишь, и подвернется контракт с опытной труппой. Господь должен помочь бедной девочке.

– Это решение окончательное?

– Вы слишком много работаете. И обязательно наткнетесь на интересы важных персон. А я уж лучше заранее отложу в сторонку свой посох, служебную набедренную повязку и погребальную стелу и буду держаться подальше от драм и конфликтов.

– Вы уверены, что вам удастся их избежать?

– Дочь меня любит, уважает, и всегда будет слушаться. И я сделаю все, чтобы она была счастлива.

* * *

Денес наслаждался своей безоговорочной победой. Борьба была суровой, и его супруге пришлось задействовать все свои связи, чтобы вывести из игры бесчисленных конкурентов, весьма раздосадованных проигрышем. Таким образом, честь организовать торжественный банкет по поводу назначения нового старшего судьи царского портика выпала Денесу и его жене Нанефер. Благодаря умелому обхождению судовладельца, ловкости и силе убеждения его супруги эти двое оказались распорядителями предстоящей церемонии, где должны были присутствовать сливки общества. Назначение Пазаира было столь неожиданным, что заслуживало настоящего праздника, где избранные, как обычно, будут соперничать друг с другом в роскоши.

У Пазаира предстоящее мероприятие энтузиазма не вызывало.

– Этот прием меня удручает, – признался он Нефрет.

– Но он устраивается в твою честь, мой дорогой.

– Я бы предпочел провести вечер с тобой. Светские приемы в число моих обязанностей не входят.

– Мы отклонили приглашения на частные вечеринки многих важных персон; но этот прием – официальный.