Закон подлости - [19]

А сейчас кто для нас родные? Два пьяных майора, три проститутки и целая зона уголовников?

Недавно смотрел сериал. Уголовники собрались в тюрьме. Один говорит:

– Будем готовить побег.

Я говорю:

– Мужики!

Они так и переглянулись:

– Кто здесь?

Я говорю:

– Свой я, свой. Я с вами уже 245 серий сижу. Можно считать – сокамерник. Будем делать подкоп. Договоритесь с начальником тюрьмы. Он и хапает быстро, и берёт недорого.

Как они меня потом благодарили! И заключённые, и начальник тюрьмы.

А недавно что было. Иду по Тверской, а мне навстречу – бандит. Кличка – Гундосый. Он сидит практически во всех сериалах. И сидеть ему, по моим подсчётам, ещё лет четыреста. А тут, смотрю, шагает, без конвоя.

Я говорю:

– Здорово, Гундосый. Что, с зоны откинулся?

Он говорит:

– Вы меня с кем-то путаете, я – заслуженный артист.

Я говорю:

– Артист, ты кого лечишь? Тебе только вчера, в 125-й серии, дали червонец. Ты зачем Колю Хромого замочил?

А на детей как всё это влияет! Зашёл за маленьким в детский сад. Воспитательница говорит:

– Ваш сегодня с зоны побег устроил. Куда-то через забор намылился.

И тут мой пятилетний открывает свой прелестный ротик и говорит:

– Марь Ивановна, чего вы пургу гоните? У меня и в мыслях не было. Зона для меня – дом родной. Я за мячом полез, а вы такой мутный базар устроили.

И вдруг эта Марь Ивановна открывает свой рот и кричит:

– Это я базар подняла? Ах ты, волк тряпичный, разуй зенки, ты на кого баллон катишь? Ты кому на тыкву батон крошишь?

Я сына в охапку и бежать. А он мне так гордо заявляет:

– Пахан я теперь в детском саду, в авторитете, мазу держу, мне общак доверили. У меня теперь под подушкой два кило конфет и три чупа-чупса. И погоняло у меня суперское – Витька, ЧМО на палочке.

Я ему говорю:

– Интересно, чему вас там учат, ну-ка, прочти мне какой-нибудь стишок.

– Какой?

– Ну, хотя бы «Наша Таня громко плачет».

Он прочитал:

– Танюха плачет, чешет репу. Мяч утопила, с понтом, в реку. Танюха, блин, ваще не плачь. Твой кореш стырит новый мяч.

Пошёл разбираться. Воспитательница говорит:

– А мы уже давно всю детскую литературу адаптировали под современность. Пусть он, ваш сын, прочтёт стишок Барто.

Я попросил.

Он прочитал:

– Почему сынку не спится? Рядом с мамой, отчего? Оттого что сыну тридцать, да и мама не его.

Вот так и поговорили. Единственное, что радует, это реклама, сквозь которую иногда пробиваются фильмы и передачи. Мне она даже во сне снится:

«В животе шум и гам – принимай «Эспумизан».

«Мезим – для желудка незаменим».

А вот передача «Суд идёт» мне нравится. По всем каналам этот суд идёт. Недавно слушали дело об изнасиловании.

Судья говорит:

– Обвиняемый, расскажите суду, как всё это было? Обвиняемый:

– Если бы я был такой же страшный, как она, я бы подал в суд на тот роддом, где меня принимали. И отсудил бы у них сумасшедшие деньги.

Встаёт эта страхо… простите, женщина. Аж вся светится, и говорит:

– Ваша честь, это было потрясающе. Требую для него тридцать лет строгого режима. А мотать срок он будет у меня в спальне.

Вы бы видели, как этот мужчина рыдал.

А по другому каналу другой суд.

Судья спрашивает:

– За что вы убили соседа?

– Так он в городской квартире, на двенадцатом этаже, кур разводил.

– А вам-то что?

– Ну как же так? Я же три месяца ходил к психиатру. Я же думал, что кукареканье за стеной – это плод моего больного воображения.

И на третьем канале судья спрашивает обвиняемого:

– Как было дело?

– Ну что? Иду я вечером, подходят эти двое и говорят: «Снимай шубу и шапку». Ну, я и снял, с одного – шубу, с другого – шапку.

Вот такие вот дела. И пока у нас по телику будет идти эта чернуха, порнуха и желтуха, они же будут и в жизни продолжаться.

А хочется, чтобы и в жизни, и на телевидении было что-нибудь светлое и радостное. Это я вам, в натуре, официально говорю. Я свой базар фильтрую чётко и пургу зря гнать не собираюсь.

Весело живём Кризис

Весело живём. Вокруг кризис. И никто не знает, когда он кончится.

Экономисты утверждают, что лететь в эту пропасть мы будем ещё три года. А народ интересуется, ведь, если полёт длится более трёх часов, должны же кормить.

В связи с кризисом обострились личные отношения.

Одна жена богатого человека, пострадавшего от кризиса, пришла к мужу и говорит:

– У меня для тебя две новости: одна – хорошая, другая – плохая.

Он ей:

– Говори.

Она:

– Я от тебя ухожу.

Он:

– А какая плохая?

Шутки шутками, а один мой знакомый миллионер сказал:

– Кризис – это ещё хуже, чем развод.

– Почему?

– Имущества становится в два раза меньше, а жена остаётся.

Но лучше всех по поводу кризиса сказала одна блондинка:

– Если акции упадут ещё процентов на десять, считайте, что я замуж вышла по любви.

Миллиардер Тельман Исмаилов построил в Турции отель за 1,5 миллиарда долларов. Пригласил на открытие Ричарда Гира, Шэрон Стоун, Элтона Джона. Он отель открыл, а мы в отместку ему закрыли его Черкизовский рынок и назло ему не пригласили на закрытие ни Гира, ни Стоун, ни Элтона Джона.

Все слова теперь иностранные. Как за границей. Мэры, префекты, муниципалитеты, лизинги, холдинги, франчайзинги. Мне особенно этот блютуз нравится.

– Скажите, пожалуйста, у вашей жены есть блютуз?