Закон десанта – смерть врагам! - [62]
— Вот блокнот, — Коля Сырко как-то психованно потряс потертой зеленой книжицей, — я веду его пять лет. Здесь адреса и телефоны компьютерных фирм, где меня хорошо знают. Координаты друзей, родственников. Заказы на платные услуги, которые я оказывал клиентам. Проверьте — это мой почерк; кто сомневается — дайте ручку, я напишу сверху, вы сверите…
— Не могу я вас подозревать, — вздохнул Журбинцев, — не получается. И не буду. Не уверен, прав ли Вадим, но одно знаю точно — меня от этих дел держите подальше. Не то расстроюсь.
— К утру у вертухая было четыре ключа, — задумчиво сообщил в пространство Борька. — Длинные, с массивными бородками. Он выводил меня в туалет. Открыл мою комнату и вертел на цепочке сразу всеми — плевать хотел, что дурная примета. А когда вечером Валюшу ненадолго вселили, он кричал, чтобы напарник принес ключ от «класса» — он так и выразился…
Девочка молчала. Ковырнула огрызком скалы разрытую землю, извлекла нового червяка — жирного, с розоватыми пупырышками, с каким-то ожесточением швырнула его в костер…
Молчала Катя, шаря глазами по сидящим. Остальные смотрели в огонь, пожирающий плесневелые хворостины. Усталость овладевала людьми. «Если через день ничего не случится, — думал Вадим, — напряженность в обществе усилится, и мы начнем ненавидеть друг друга».
Но ситуация менялась, возникали новые декорации и действующие лица. Однообразие тайги продолжалось до пяти вечера. Холмы тянулись вереницей — как барханы в пустыне. Ни людей, ни продуктов их жизнедеятельности. Холодный осенний лес — то поднимающийся на склон, то падающий вниз. Дряблые подосиновики, бессмысленная красота мухоморов («Аманита мускария — самый красивый в мире гриб», — блеснул интеллектом Борька). Круглые, сизо-черные «вороньи глаза» с туманно-восковым налетом — по единственной ягодке на вершине голого стебля… Кружил листопад. Идущие на автоматизме, без эмоций и раздумий, увязая в ворохах красной осиновой листвы, они не замечали, что впадины между холмами поднимаются, холмы сдвигаются в гармошку — образуется плато местного значения — здоровенное «блюдце» на скатерти тайги с трещинами лощинок. Лес густел, бурелом и кусты дыбились частоколом. Протискивались зачастую на корточках, получая по лицу острыми ветками и звереющей от увядания крапивой. Остатки одежды превращались в лохмотья. Бинты кончились. В рядах беглецов зрело недовольство — оброненная Жанной в сердцах фраза о том, что незачем ломиться в самую чащу, можно повернуть направо и выходить к Славянке, обрела популярность. Ее решительно поддержал Коля, у которого заплеталось все — от языка до ног. Журбинцев промолчал, явно выражая таким образом согласие. Нейтрально промычал Борька. Даже Катя, блеснув слезинками, попросила Вадима сделать привал и объяснить наконец, куда их несет нелегкая на ночь глядя.
— Мы тебе что, девы орлеанские — жертвовать собой во благо Франции? — бухтела Жанна, картинно сползая по стволу вековой сосны, идеально повторяя ее изгиб. У Макса аж слюнки потекли. Эротическую паузу прервал Борька, шутливо хлопнувший Валюшу по кумполу.
— А ты чего на нее вылупилась? Баб не видела?
— Не-е, — покрутила помпоном Валюша, — мне ваши Жанны д’Арк по барабану. Вы посмотрите, что у нее за спиной делается…
А «делались» весьма значительные вещи. Зоркие детские глаза за ажурным плетением ветвей и кривыми соснами разглядели небо. Плато обрывалось, переходя в каменистый склон. Открывалась даль влекущая, от которой захватило дух.
Они поднялись на приличную высоту. Тайга под ногами казалась далекой и какой-то ненастоящей. Волнистые массивы убегали за горизонт. Отдельные деревья казались игрушечными. Чернел кряж, разрубающий тайгу пополам. Облака клубились, набухали и километрах в десяти к югу уже изливались дождем, закрашивая небо мутной штриховкой. На обрыве, переходящем в плато, растительности не было — как химией отравили: только камни, глина в паутинах трещин, высохшие ручьи. Трава начиналась у подножия, быстро переходя в неистовый бурьян. За косматой поляной стояло что-то вроде хутора. Мираж? (В тайге — мираж?!) Покосившийся плетень окружал кособокие строения. Жилой дом зарос бурьяном, но под навесом сохло какое-то тряпье, кудахтала курочка, и из дымохода, заделанного фанерным дымником, волочился сизый дымок.
— Была бы печка, — ухмыльнулся задумчиво Борька, — а сибиряки найдутся.
Посреди двора красовался колодец без журавля, правее него — сараюшка, подпираемая поленницей, за сараюшкой — прокопченная банька, курятник с загородкой (оттуда и ворковала курочка). Позади строений тянулась узкая полоса огорода, а еще дальше — автомобильная дорога, вернее, одно название. Со времен начала стремительного обнищания народа этой колеей, похоже, ни разу не пользовались.
За хутором в тальниковых зарослях протекала речушка. Параллельно берегу тянулась старенькая линия электропередачи — от нее через ржавую трансформаторную будку шла запитка на усадьбу. И не только сюда — справа по берегу маячили еще несколько скособоченных крыш — похоже, это была окраина деревеньки, растянутой вдоль реки.
«Непримиримые» примолкли. Одно дело — мотать нервы себе и окружающим, совсем другое — предстать пред неизвестными людьми.
Осень 1941 года. Враг у стен Москвы. Основные предприятия и учреждения эвакуированы в Горький, где формируется новый рубеж обороны. Чтобы посеять панику и помешать выпуску военной продукции, фашисты забрасывают в наш тыл хорошо подготовленных диверсантов. Борьбу с ними ведут части НКВД под командованием майора госбезопасности Василия Ясного. Опытный чекист понимает: мало выявить и уничтожить мелкие группы врага, важнее перехватить стратегическую инициативу. С этой целью Ясный создает специальную группу и начинает вести с фашистами тонкую радиоигру…
Первые месяцы войны. Красная Армия с трудом сдерживает фашистскую армаду, рвущуюся на восток. Мародеры и диверсанты сеют панику уже в самой столице. Бойцы СМЕРШа работают на пределе сил. В их числе бывший учитель, а теперь оперативный сотрудник Сергей Лукьянов. Привыкший воевать еще с Гражданской, он все время рвется на фронт. Но на передовой его ждет серьезное испытание. В ходе одной из операций Лукьянов сталкивается со своим бывшим учеником, ставшим к тому времени безжалостным карателем и немецким агентом…
Бывший снайпер-афганец, он же бывший зэк по кличке Жиган, а ныне бизнесмен Константин Панфилов, даже не предполагал, что он встанет на пути наркодельцов, уголовников и «азербайджанской мафии». Эти люди понимают лишь один язык — язык силы, но им-то Жиган владеет хорошо. Тяжко только то, что в числе его врагов оказались и бывшие однополчане. Но Жиган не привык отступать...
Конец Великой Отечественной войны. На Западной Украине орудуют банды оголтелых националистов. Направляемые немецкими спецслужбами, они уничтожают мирное население, жгут дома, рыщут по лесам в поиске партизан. Активнее других действует шайка ярого бандеровца по кличке Дантист. Непримиримый враг советской власти, он воюет с ней всю свою жизнь. На ликвидацию опасного врага направляется отряд капитана Ивана Вильковского. Оперативник понимает, что в открытую Дантиста не взять. Тогда он разрабатывает операцию, в которой в качестве наживки решает использовать одного из близких соратников бандита…
Этому автору по силам любой жанр: жесткий боевик и военные приключения, захватывающий детектив и криминальная драма. Совокупный тираж книг С. Зверева составляет более 6 миллионов экземпляров. Его имя – неизменный знак качества каждой новой книги. Июль 1941 года. Бронированная армада вермахта рвется на восток. Красная Армия из последних сил сдерживает натиск врага. В числе тех, кто умело бьет фашистов, экипаж Т‐34 младшего лейтенанта Алексея Соколова. Танкистам поручено возглавить рейд в тыл противника. Там, в окружении, сражаются остатки корпуса генерала Казакова.
Спецназовец Костя Панфилов поистине прошел круги ада – сначала в Афгане, а потом в родных лагерях и тюрьмах. Он выдержал все и даже заслужил лихую кличку Жиган. Но в родном городе, куда он вернулся, царят все те же, хорошо известные ему волчьи законы – торговцы наркотой и рэкетиры держат людей в страхе. Они со всей охотой готовы принять в свои ряды отчаянного и бесстрашного парня. Но Жиган выбирает свой путь, и на этом пути его ждут испытания покруче тех, что выпадали ему раньше.
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Перед вами уникальная историческая повесть, рассказывающая о жизни очень талантливого ведуна по имени Гамаюн, жившего в тот момент, когда на территорию раздробленной Руси вторглись многочисленные татаро-монгольские Орды, в первой половине XIII века. Реальные исторические персонажи легендарной эпохи (Коловрат; Невский; Бату-хан и прочие). Фольклорная нежить, видимая только «ведающим людям». Реальные и выдуманные битвы, на полях которых побывает ведун. Эта история, полная противоречий, преодоления, драмы и предательств ждёт вас на страницах повести и заставит по-новому взглянуть на привычную историю.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.