Закон десанта – смерть врагам! - [29]

— Перемудреж налицо, — Макс перестал барабанить по столу и оторвался от Жанны.

— Хорошо, — согласился Вадим, — я внимательно слушаю вас, друзья. Версии, пожалуйста.

Других версий не было — половина аудитории худо-бедно внимала, другая переживала за себя, несчастных.

— Отлично, дорогие «одноклассники». Тогда тянем в кучу все, что имеем. Неприятность номер один — трупы. Не будем на них зацикливаться — это не наши трупы. Хочу только заметить, что наша с Борисом версия относительно убийства людей сутки назад несколько ошибочная. Они погибли позже — по крайней мере, кто-то из них: ведь нам открыли ворота, а потом закрыли.

— Ну, точно, — Борька шлепнул себя по лбу, — я непроходимый тупица.

— Неприятность номер два — отсутствие щита с электрикой. Распределительный щит необходим — с него подается напряжение на периметр, регулируется интенсивность нагрузки, отключаются те или иные участки дома. Кто не в курсе — вчера ночью обесточили первый этаж. Сомневаюсь, что обе лампочки перегорели разом. Их просто отключили. Щита в доме нет. Запертой остается лишь одна комната — соседняя с «покойницкой». Судя по конфигурации соседних помещений, там очень тесно. Подозреваю, это винтовая лестница, прорезающая дом и уходящая в подвал. В последнем — щит и… — Вадим помялся, — и, вероятно, дизель-генератор, вырабатывающий энергию.

— Генератор надо обслуживать, — пожал плечами Борька. — Не нужен в подвале генератор, есть и посерьезнее источники питания.

— Если там и есть генератор, — повысил голос Вадим, — то сегодня ночью кто-то имел возможность его обслужить.

— Ладно, я понял твою мысль, — перебил Борька. — К сожалению, отмычка сломалась, ты сам видел. Титановый сплав, а вот надо же — пополам. Не бывает ничего вечного.

— Вечными бывают двоечники, — подала голос Валюша, — и проблемы. Кстати, ток на заборе есть, я проверяла. Он, наверное, тоже вечный.

— Черта с два он вечный, — буркнул Вадим. — Но об этом поговорим позднее. Борис, ты сможешь изготовить новую отмычку?

Борька задумчиво покорябал череп. Потом переложил нож в левую руку и почесал лезвием переносицу.

— Не могу, Вадим. Эту отмычку делали в НИИ измерительных приборов — по спецзаказу. Два человеко-дня — я неделю начальника цеха коньяком поил. Но подумать могу. Просто так. Там качественный замок.

— Думай. Вот сейчас и начинай. Бросай свою колбасу, ты ее еще квадратиками порежь…

— А я так нервы успокаиваю. Налетай, робинзоны, — Борька закончил издеваться над колбасой и вытянул ее на середину стола вместе с газетой.

Ажиотажа в рядах слушателей не произошло. Те, кто хотел есть, нахватались еще с утра. У других кусок не лез в горло. Даже Валюша не проявила энтузиазма: колбасу взяла, но очень долго и придирчиво ее рассматривала.

— Есть и такой товарищ, — ловким жестом мага-искусителя Борька выудил из куртки початую бутылку «Арарата» и выставил на всеобщее обозрение. Эту емкость он нашел еще ночью в холодильнике, за банками с магазинными грибами, и в связи с известными событиями щедро ее почал.

Оживления опять не случилось. Насторожился только Макс. Да еще в глазах развенчанного мачо мелькнуло что-то осмысленное.

— Для сугрева можно, — согласился Вадим, — но не больше. Если мы хотим сбежать от действительности, то скоро нам эту возможность предоставят. В могиле. Итак, вопрос: кто из вас в районе двух часов пополуночи выходил из дома, а на обратном пути поднимался по правой, то бишь, южной лестнице?

Народ безмолвствовал. «Вот оно, — замер Вадим, — неужели попал?»

— Почему молчим? — как бы обиделся он. — Я выходил из дома. До ветру. Свет не горел. Некто вошел в здание, поднялся по правой лестнице и, войдя в одну из наших комнат, разлегся на кровати. Что в этом страшного? Мы все бегаем по нужде, и не такие мы бессовестные, чтобы гадить в неработающем туалете, — не удержался он от колкости. — Итак, кто это был?

Все молчали.

— Не понял, — удивился Макс. — А ты ничего не напутал?

— Нет, — ответил Вадим, — у меня хорошие часы.

— Без десяти два я пошел ломать замок на третьем этаже, — заявил Борька, — никого не встретил. Сначала я дотошно изучал, щупал, потом ломал замок. А до этого, как бессовестная личность, посетил неработающий туалет. Прошу простить, но там уже воняло, — Борька даже не покраснел.

— Ты всегда в поездки берешь с собой фонарь?

Он опять не покраснел. Даже улыбнулся.

— Фонарь и отмычка — не самые странные вещи, которые я всегда беру с собой.

И снова тишина. Но недолгая.

— Ну, положим, я выходил, — проскрипел Мостовой. — Ровно в три-пятнадцать. Меня тошнило… Но никакой правой лестницей я не поднимался.

— Правильно, — поддержал Макс, — мы весь день пользовались левой. Какого черта в незнакомом доме ходить нехожеными тропами, пусть там и одинаковое расстояние?.. — он внезапно осекся, нахмурил брови.

«Доперло, — подумал Вадим. — Вот именно. Резонное подозрение: для кого-то эта тропа не является нехоженой. Но почему он не признается? Куда уж проще сказать да, дескать, в районе двух часов я бегал (бегала) до кустиков. Никто не подкопается. Подумаешь, правая лестница. А вот и нет, — прокралась хитрая мыслишка. — Он не может такого сказать, ибо не уверен, что я видел его именно в доме, а, скажем, не в окно выходящим из… очень подозрительного «овощехранилища»».