Заколдованный замок - [45]

Было вполне очевидно, что никогда прежде они не видели белых людей, чья белая кожа, похоже, у них вызывала отвращение. «Джейн Гай» они посчитали живым существом и очень боялись уколоть ее копьями, из-за чего осторожно подняли их наконечниками вверх. Один случай премного позабавил команду шхуны. Наш кок рубил дрова рядом с камбузом и случайно ударил топором в палубу, пробив глубокую дыру. Туу-Уит мгновенно подскочил к нему, довольно грубо отпихнул кока в сторону и, издав то ли визг, то ли вой, стал всячески выражать сочувствие раненой шхуне, гладил дыру руками и даже промыл ее морской водой из стоявшего рядом ведра. Такой степени невежества мы не могли ожидать, и мне показалось, что по крайней мере часть ее была притворной.

Когда гости кое-как удовлетворили любопытство наверху, они спустились вниз, и тут их удивлению не было предела. Они были слишком потрясены, чтобы что-то говорить, и осматривали внутренности корабля в молчании, нарушаемом лишь приглушенными восклицаниями. Когда мы разрешили им осмотреть и потрогать наше оружие, оно немало озадачило их. Не думаю, что они догадывались о его предназначении, скорее всего, дикари приняли ружья за идолов, когда увидели, как бережно мы к ним относимся и как внимательно следим за их движениями, когда они берут их в руки. При виде пушек их изумление удвоилось. Они приблизились к ним с видом величайшего почтения и благоговейного страха, но от внимательного осмотра воздержались. В кают-компании на стенах висели два больших зеркала, и здесь удивление их достигло кульминации. Туу-Уит первым вышел на середину кают-компании, оказавшись лицом к одному зеркалу и спиной к другому. Заметил он их не сразу, но, когда дикарь поднял глаза и увидел свое отражение, я подумал, он сойдет с ума. Когда же он развернулся, чтобы убежать, и снова увидел себя в зеркале напротив, я испугался, что он умрет прямо на месте. Никакие уговоры не заставили его снова посмотреть в зеркало. Он бросился на пол, закрыв лицо руками, и оставался в таком положении, пока мы не вытащили его на палубу.

Так группами по двадцать человек все дикари поочередно побывали на борту нашей шхуны. Туу-Уиту пришлось оставаться на шхуне все это время. Склонности к воровству мы у них не заметили, и после их отбытия никаких пропаж не обнаружилось. Все время пребывания на борту они вели себя очень дружелюбно. Однако некоторых особенностей их поведения мы были не в силах понять. Так, они наотрез отказывались приближаться к некоторым совершенно безобидным предметам, например к парусам шхуны, яйцу, открытой книге или миске с мукой. Мы попытались разузнать, есть ли у них что-нибудь на обмен, но так и не смогли им втолковать, чего мы от них хотим. Однако мы выяснили, и это необычайно поразило нас, что на острове в изобилии водятся галапагосские черепахи, одну из которых мы заметили в каноэ Туу-Уита. Кроме того, в руках одного из дикарей мы увидели несколько трепангов, которых тот поглощал сырыми. Все эти странности (а иначе их назвать нельзя, если вспомнить, на какой широте мы находились) разбудили в капитане Гае желание всесторонне изучить эти земли, с тем чтобы извлечь выгоду из своих открытий. Что до меня, то как мне ни хотелось узнать побольше об островах, еще большим было мое желание безотлагательно продолжить путь на юг. Погода установилась благоприятная, но невозможно было предугадать, как долго она продлится; и теперь, когда мы уже достигли восемьдесят четвертой параллели, а перед нами расстилалось открытое море с сильным южным течением и дул попутный ветер, я терял всяческое терпение, когда слышал любые предложения задержаться на острове дольше, чем было совершенно необходимо для улучшения здоровья команды и погрузки на борт достаточных запасов горючего и провизии. Я убеждал капитана, что мы без труда можем вернуться на эти острова на обратном пути и даже зазимовать здесь, если окажемся зажатыми льдами. В конце концов он согласился со мной (сам не знаю почему, но я приобрел значительное влияние на него), и было решено, что даже в том случае, если удастся найти трепангов, мы пробудем здесь неделю, чтобы набраться сил, после чего продолжим движение на юг, пока будут позволять условия. Соответственно, были проведены все необходимые приготовления, и под руководством Туу-Уита мы провели «Джейн Гай» через рифы, встав на якорь примерно в миле от берега в удобной, окруженной со всех сторон землей бухте глубиной десять саженей и с черным песчаным дном на юго-восточной оконечности самого большого из островов. В глубине бухты, как нам рассказали, текли три ручья с прекрасной водой, берега ее были покрыты лесами. Вместе с нами в бухту вошли четыре каноэ, но они держались от нас на почтительном расстоянии. Туу-Уит оставался на борту и, когда мы бросили якорь, пригласил нас сойти на берег и посетить его деревню в глубине острова. Капитан Гай принял приглашение, десять дикарей в качестве заложников остались на борту, и наш отряд, всего двенадцать человек, начал готовиться к высадке. Мы хорошо вооружились, но так, чтобы не внушить недоверие своим видом. На шхуне выкатили пушки, подняли абордажные сети и приняли все остальные меры предосторожности во избежание любых неожиданностей. Первому помощнику было дано указание в наше отсутствие никого не пускать на борт, и, если мы не вернемся через двенадцать часов, послать на поиски катер с вертлюжной пушкой вокруг острова.