Заколдованный круг - [37]

Дон и Тер долго молчали.

— Может, зайдем выпьем кофе — холоде, — без особой убежденности предложил Дон.

— Зайдем, — так же равнодушно отозвалась Тер.

Они подъехали к простому кафе-бару, каких в городе тысячи, оставили машину под присмотром оборванного и небритого старика (под присмотром! — просто старик суетился на стоянке, открывал дверцы, указывал свободные места и тем зарабатывал гроши) и вошли в помещение.

Десятка два деревянных столиков. Стены, заклеенные рекламами авиакомпании. Стойка с никелированными кофеварками и резервуарами бочкового пива. За стойкой полки с пыльными и в большинстве пустыми бутылками.

Скучающий, сонный бармен, полдюжины посетителей— такие же, как они, поздние пары.

Заказали кофе, по стакану теплого грога, — уж больно пронизывающая, сырая ночь на дворе, — и уселись в углу, возле рекламы бразильской компании «Вариг»: под крылом самолета бьются пенные волны, набегая на золотой пляж, и благословляет эту райскую картину гигантский каменный Христос на зеленой горе, что вознеслась над ослепительно белым Рио.

— Пора бы тебе поднять верх у машины, — заметил Дон, — зима скоро.

— Я на ней не езжу зимой! Для зимы у меня другая, — равнодушно сказала Тер.

Дон минуту смотрел на нее, ничего не говоря. Но она заметила его взгляд.

— Прости, Дон, — она положила руку на его широкую ладонь, — но, ей-богу, я не виновата. Это ведь все не мое, ты же знаешь. Это все отец заработал, что ж мне, отказываться? Он любит меня и радуется, когда у меня всего вдоволь.

— А я ничего не говорю…

— Нет, говоришь! — Лицо Тер сделалось сердитым. — Своим молчанием говоришь. Ты же осуждаешь меняй Я знаю! И напрасно. Имей в виду: если надо, я от всего могу отказаться. Без труда. Не думай. Только зачем? А будет ради чего отказаться, — она многозначительно посмотрела на него, — откажусь. С радостью.

— Не откажешься, — печально сказал Дон. — Тебе только кажется, Тер. Не откажешься. Поверь. Не может человек, привыкший всю жизнь ездить на машине, ходить пешком; живущий в особняках — поселиться в шалаше. Это только так говорится…

— Неправда, Дон, неправда! Важно, с кем. Конечно, если просто выбирать, тогда ясно — каждый выберет богатство, а не бедность. Но если есть любимый, так выбираешь его, а уж богат он или нет, дело второе…

— Нет, Тер. — Дон усмехнулся. — Что может дать, к примеру, такой парень, как я, такой девушке, как ты? Ничего.

Дон впервые заговорил с ней так откровенно. До сих пор все было ясно: она «его» девушка, он «ее» парень. Это знали все, даже их родители. Они любили друг друга навечно. В этом были уверены, пожалуй, лишь они сами. В будущем, в ближайшем — по окончании университета или… более далеком, они будут вместе. Об этом никогда не говорилось, это подразумевалось. Ни разу ни один из них не говорил о деталях. Как вместе? Где? Когда? Дон впервые, правда иносказательно («к примеру»), заговорил на запретную тему.

Тер заметно присмирела. Безотчетно она чувствовала себя виноватой (у нее все — у него ничего, и надо же было говорить о второй машине! Дура!).

— Смотри, — в голосе Дона слышалась непривычная грусть, — у меня есть домик, где мы живем с родителями, я буду инженером и, наверное, неплохим, может, куплю подержанную машину, потому что я хочу быть именно инженером, а не олимпийским чемпионом и не бизнесменом, ясно? — раздраженно добавил он, хотя Тер молчала. — Это все прекрасно для любой девчонки нашего квартала, — продолжал Дон, — а для некоторых просто мечта. Но не для такой, как ты. Что для тебя домик, машина, когда у твоего отца, а значит, рано или поздно у тебя, имение, где будка сторожа в два раза больше моего дома? Да как бы ты ни любила меня, не выдержишь, удерешь через неделю.

— Нет, Дон, ты не прав. — Тер взяла себя в руки, она говорила деловито, по-мужски. — Во-первых, никуда я не сбегу, пока люблю человека. Во-вторых, зачем все упрощать? Или — или. В жизни все сложней. У меня богатый отец, я его единственная дочь. Почему он не может заботиться обо мне? Почему мой муж должен зарабатывать деньги, а я — бездельничать? Раз я не работаю, мою долю вносит отец. Он что — не может подарить мне на свадьбу дом, машину, пакет акций да просто деньги, наконец?..

— Знаешь, — Дон остановил ее жестом руки, — деньги, заработанные твоим отцом, — это не деньги, заработанные твоим мужем!

— Чем же они хуже? Чем? Отец сам создал свое богатство, благодаря своим коммерческим способностям сколотил капитал. Это честные деньги! Он никого не убил и не ограбил. Он владелец доходных предприятий.

— Никто в этом не сомневается, Тер. Я знаю, что у господина Лонга честные деньги. Но пойми, это ЕГО деньги^, его и его дочери, а не будущего ее мужа, который…

— Послушай, — перебила его Тер, — почему мой отец не может устроить моего будущего мужа на хорошую, высокооплачиваемую работу? Наконец, просто взять его компаньоном? Ты умный, толковый, ты можешь занять высокий пост в его предприятиях.

— Потому что, черт подери, этот твой будущий муж должен иметь к этому хоть какие-то склонности, способности, наконец, просто желание! Ясно? А если он не коммерсант, не бизнесмен, не финансист, просто бездарен в делах? Тогда что? Он хороший, простой парень, он любит тебя и зарабатывает на хлеб не хуже любого другого простого парня. Он просто хороший, даже очень хороший инженер. И все! И ничего больше. Тогда как? Господин Лонг просто возьмет его на содержание? Да? Конечно, он может выплачивать ему в месяц больше, чем тот заработает в год. Но если твой будущий муж согласится на это, то он не простой, хороший парень, а, прости меня, подонок. И любит не тебя, а твои деньги…